Оказавшись на тротуаре, он снова помедлил возле старого дерева. Символ родного дома, безопасное убежище, удобный насест для наблюдения за воображаемыми Кораблями пиратов, проплывающими по Бродвею. По-зимнему голые, хрупкие ветки, казалось, отрицали всякую возможность будущего цветения.
Солидная, надежная старая пишущая машинка Диего марки «Брэшир Вестал» встретила его гладкой поверхностью клавиш цвета слоновой кости, словно руки любовника, жаждущие извлечь из его пальцев всю непонятную боль, порожденную посещением отца, и преобразовать страдание в красоту. Едва войдя в квартиру, Диего сразу направился к рабочему столу. Просматривая страницы рукописи, созданные накануне, он быстро вновь погрузился в последний из миров, созданных его воображением, и опять был готов своим личным вкладом максимально способствовать продвижению вперед бесстрашного корабля под названием «Космогонический вымысел».
Сидя перед агрегатом (а прямо перед его глазами тикали небольшие механические часы, призванные напоминать о приближающемся свидании с Волузией Биттерн), Диего начал сочинять. Он оставался в пальто — в комнате было холодно, как в вагоне-рефрижераторе Поезда. (По пути домой он постучался к Рексоллу Глиптису, надеясь уговорить домовладельца отремонтировать неисправные батареи, но ответа не получил.) В редкие моменты пассивного размышления его пальцы согревала чашка дымящегося чая. Из радиоприемника неслись холодные мелодии Рамболда Прага, и чистые звуки трубы с каждой нотой выстраивались в изысканную архитектуру композиции «Мэр Мейденхеда». Через какое-то время щелканье клавиш машинки почти подстроилось под музыкальный ритм.
Новая новелла Диего, рождавшаяся на каретке пишущей машинки, была озаглавлена «Посредники Смерти». В ней описывался фантастический мир, в котором процесс умирания содержал в себе еще более грандиозные тайны, чем в реальности. Во вселенной, созданной Диего, не было Голубков или Рыбачек! Одно большое озарение, а из него с необходимостью следует все остальное.
В отсутствие темных деяний Могильщиков обитателям этого мира приходилось самим, в меру собственных возможностей, определять судьбу останков своих товарищей. Трупы в этом странном царстве в буквальном смысле сжигались или отправлялись с грузом на дно водоемов. Для решения столь неприятной проблемы был организован корпус Посредников Смерти, который неизбежно требовал оплаты своих услуг. Но бедность частенько заставляла представителей низших классов избавляться от тел своих собратьев нелегальным образом: они попросту выбрасывали останки или прятали их в потусторонних аналогах Поездов или Кораблей.
Кроме того, поскольку конечная судьба душ оставалась неизвестной, возникла паразитическая прослойка шарлатанов, мистиков, отстаивающих разные мнения о посмертной участи человечества. Не имея простой возможности увидеть — хотя бы смутно — Не Ту Сторону Трекса или Тот Берег, чтобы знать, куда двигаться, отчаявшийся человек искал уверенности и стабильности в легкомысленных и фантастических образах, создаваемых жуликами.
Диего принял радикальное решение: он сделал главным героем одного из этих беззастенчивых проходимцев. Он знал, что рискует потерять читателей, изображая столь несимпатичного протагониста, но не мог противостоять искушению исследовать подлинное развитие души этого инопланетянина. И если он сумеет создать убедительные портреты как повествователя, так и общества, «Посредники Смерти» произведут эффект разорвавшейся бомбы. И нет ничего невозможного в том, что в следующем году автор будет номинирован на премию. В конце концов, в прошлом его произведение уже побывало мучительно близко к победе в голосовании.
Не один час Диего писал, забыв даже о сигаретах. Чай остыл, музыка Прага уступила место менее мастерски исполняемым мелодиям его собратьев, и Дневное Солнце уже готовилось обрести покой за горизонтом Центра. Обыденные шумы Бродвея, практически неизбежно прерываемые сиренами и гудками, совершенно не проникали в сознание Диего.
Когда включился маленький будильник, его пронзительный звон едва не заставил Диего выпрыгнуть из кожи. Яростно лупя по клавишам, он завершил абзац, вынул лист бумаги из «Вестала» и положил в обнадеживающе внушительную пачку. Затем сорвал с вешалки на двери мятый галстук и принялся его завязывать. Засунув в карман пальто пачку «Сералио», Диего обнаружил два оставшихся экземпляра «Зеркальных миров». Один он бросил на журнальный столик. Второй предназначался Волузии.
Поспешно выбежав из дома, Диего оказался на морозной улице.