— Диего, я сегодня не хочу оставаться одна.
— Что ты, конечно, нет. Мы остаемся у меня. А утром зайдем к моему папе.
— Отлично. Тогда пошли.
Воздух в квартире показался затхлым, и Диего открыл окно. Затем он кинулся к щитку термостата, чтобы включить батареи. Но и через полчаса радиаторы оставались холодными, как всегда. Выдыхая пар, Диего спустился и постучался в дверь домовладельца. Но Рексолл Глиптис не подавал признаков жизни, и Диего вернулся несолоно хлебавши.
— Пойдем лучше к тебе, Вол. Здесь какая-то морозильная камера. Я завтра же съезжаю из этой конуры.
— Нет, я слишком устала. Просто достань парочку одеял, и все будет хорошо.
Диего последовал совету Волузии, и вскоре они скользнули под груду одеял. Не успели они почувствовать приближение забвения, как сон сковал их.
Около трех часов ночи Диего внезапно проснулся.
В комнате был еще кто-то. Кто-то шептал:
— Ди, ты меня слышишь, Ди?
Диего осторожно прошептал в ответ:
— Кто здесь? Что вам нужно?
— А-а-а, это чудо! Наконец я тебя нашел! А ведь сколько раз пытался! Ди, это я, Зохар!
Волузия продолжала невозмутимо храпеть. Диего встал и подошел к радиоприемнику. Приемник был выключен, лампочка не светилась, но, как бы то ни было, голос Зохара доносился оттуда.
— Ди, я не могу долго говорить. Сегодня интенсивное движение. Так что ты просто слушай. Я в стороне Окраины, в десятках миллионов Кварталов от тебя. Грандиозное путешествие! Потрясающе! Я нашел вагон с моим именем, — помнишь? После стольких лет! А пиво! Рядом с этим пивом «Руде Браво» — моча! Я счастлив, Ди. И уверяю тебя, наш Город страшнее, чем мы думали. Верь, дружище. Все к лучшему.
— Зох, расскажи подробнее! Зох!
Но чудодейственный приемник не отвечал, и Диего оставалось только вернугься в кровать.
Рассвет выдался ослепительно ярким. Диего открыл глаза около девяти и выскользнул из кровати, не будя Волузию.
Это странное происшествие нынешней ночью… Сон — и только? Сомнамбулическое видение? Порождение стремления выдать желаемое за действительное?
Что бы это ни было, Диего сознавал: немыслимый сеанс связи облегчил его душу, избавил от тревоги.
Он продолжал осматриваться в своей квартире. На столе обнаружилась груда почты, накопившейся более чем за два месяца; значит, в этом Глиптис проявил-таки заботу о своем жильце. Диего просмотрел то, что лежало сверху, и обнаружил выцветший конверт с обратным адресом: «Издательство «Пинни»».
Диего сорвал печати и вскрыл конверт. Экземпляр «Миров для вопрошающих».
На суперобложке книги внушительного объема помешалась одна из лучших художественных работ Гропия Каттернаха. Кроме того, с десяток хвалебных цитат возвещали о появлении на небосклоне «космогонического вымысла» новой звезды по имени Диего Петчен.
В книге обнаружился бланк «Зеркальных миров» с запиской от Уинслоу Компаунса: «Думаете почивать на лаврах, Петчен? Не выйдет! Занимайтесь делом!»
Разбудив Волузию, Диего получил адекватный ответ на свою широкую улыбку. По-видимому, ночь, проведенная в знакомой постели, в значительной мере восстановила ее настроение. При виде книги Волузия вскрикнула, вырвала ее у Диего и прижала к груди.
— Ты юный гений, ты! Тебя зовет твоя самая большая поклонница!
Несколько позднее Диего уже следовал в закусочную Кернера, держа в одной руке книгу, а в другой — руку Волузии. Их путь лежал мимо киоска Снарки Чаффа, который находился на своем неизменном посту.
— Диего, у меня скопилась куча книг, на которых покупатели хотят видеть твой автограф!
— Потом, Снарки. Сейчас я должен навестить отца и показать книжку ему!
Волузия замедлила шаг возле по-декабрьски голого дерева, стерегущего вход в дом, где проживал Гэддис Петчен.
— Ди, глянь, какие огромные почки! Сколько цветов весной будет!
В холле, в нескольких футах от квартиры, где прошло детство Диего, он и Волузия услышали хриплый, гнусавый вопль и треск, как будто весьма полный человек рухнул на пол.
Диего возился с ключом от двери до тех пор, пока Волузия не приняла решения вышибить запор из прогнившей древесины.
Шаткий трон Гэддиса Петчена был пуст. Диего бросился к открытому окну. Могильщики, как всегда, кружили повсюду в небе. Некоторые были обременены ношей, некоторые — нет, и их знаки пребывали вне понятий человечества.
А в квартире стоял лишь запах морской воды.