— Вы собираетесь идти до города пешком, мистер Сантанджело?
— Здесь есть автобус.
— С моей стороны было бы бесчеловечно не подвезти вас, — говорит Джариус, — а вы поступите жестоко, если откажетесь.
— Имел я в виду твои проповеди. Мне садиться или нет?
— Какая очаровательная непринуждённость! Отличное начало для дружеской беседы, на которую я рассчитывал. Падайте сюда, мистер Сантанджело, будьте так добры.
Джариус распахивает дверцу. Волна тёплого воздуха мгновенно рассеивается в окружающем холоде. Танго забирается внутрь. На широком заднем сиденье только он и Джариус — Ориша сидит впереди, рядом с водителем. Видно, что она продолжает всхлипывать, хотя стеклянный экран гасит все звуки. Ансельмо трогает с места, направляясь к выезду на шоссе, где возвышаются два мемориальных дуба. Когда машина поворачивает, за деревом обнаруживается человеческая фигура. Бродяга неуверенно жмётся к толстому стволу, будто хочет спрятаться. Из складок синего пластика, окутывающего тело, выглядывает почерневшее от грязи лицо. Лимузин набирает скорость, оставляя нищего позади.
Джариус протягивает Танго руку, тот небрежно шлёпает по ней ладонью.
— Нас свели вместе печальные обстоятельства, мистер Сантанджело, хотя мы так никогда и не были представлены. Однако у меня есть ощущение, что мы хорошо знаем друг друга.
— Слишком хорошо.
— Что вы, — улыбается Джариус, — разве можно говорить так о мужчинах, которые оба удостоились любви женщины, подобной мисс Хэкетт? Впрочем, тут я немного льщу себе, хотя некоторые основания причислять себя к счастливцам у меня есть. Так или иначе, я уверен, что мы просто обязаны узнать друг друга получше.
Небритое лицо Танго с воспалёнными глазами медленно наливается кровью. Наконец он взрывается:
— Это ты убил её, ты, ублюдок! Признай это! Хотя бы сейчас, когда никто не слышит. Смерть Керри на твоей совести!
— О! Вы затронули самую суть вопроса, который я намеревался прояснить, мистер Сантанджело. Начну с того, что никто не сожалеет больше, чем я, о безвременной кончине мисс Хэкетт. Сияющий чистотой ангел был внезапно вырван из замкнутого круга унылых мирских забот… Однако бремя ответственности за такой ужасный конец следует возложить исключительно на своеволие и непредсказуемость самой мисс Хэкетт. Возможно, я поступил несколько опрометчиво, когда предоставил ей доступ в особо секретное подразделение компании Диаверде, но принятие подобных решений находилось целиком и полностью в моей компетенции. Не мог же я, в конце концов, предвидеть, что ваше зверское обращение вынудит её использовать экспериментальное существо, созданное нашими учёными, чтобы совершить изощрённое самоубийство!
— Что это ты несёшь? — рычит Танго. — По твоему, я заставил её наложить на себя руки?
— Вы, наверное, догадываетесь, мистер Сантанджело, что обстоятельства смерти мисс Хэкетт требовали тщательной экспертизы. Когда образцы ДНК уникального существа — увы, теперь навсегда потерянного для нас, — которое мисс Хэкетт так необдуманно выпустила, извлекались из её бренных останков, найденных ночной охраной на полу лаборатории, мы случайно обнаружили там кое-что ещё… В общем, если выражаться грубо — в вашем стиле, мистер Сантанджело, — мы достали из её задницы вашу заражённую сперму.
Танго сидит молча. Растаявший снег капает с куртки, оставляя пятна на сиденье.
— Вы ведь не знали о нашей находке, не так ли? Думаю, что нет. Разумеется, я держал всё в тайне. У компании Диаверде и так неважные отношения с прессой, так что слухи об имевшем место изнасиловании ей ни к чему. Я говорю именно об изнасиловании, мистер Сантанджело. Вряд ли мисс Хэкетт пошла бы на анальное сношение с человеком, заражённым вирусной инфекцией. Даже не будь отдельного закона на этот счёт — закона, который вы наверняка знаете наизусть, мистер Сантанджело, — я уверен, что у мисс Хэкетт хватило бы здравого смысла воздержаться. Так что легко представить её душевное состояние после того, что вы с ней проделали — в ту самую ночь, когда она покончила с собой.
— Зачем копаться во всём этом?
— Мы оба должны понять, что определённая доля ответственности лежит на каждом из нас. Мне придётся жить с сознанием вины за то, мисс Хэкетт получила доступ к орудию самоубийства, а вам — за то, что подтолкнули её к грани безумия. В одном случае средство, в другом — мотив.