Казалось бы, зачем? Потехи ради? Но нет. Эти новорожденные правительства начали организовывать землячества и брать покровительство над тем или иным полком Русской Императорской армии. Что существенно улучшало снабжение части продовольствием, амуницией и прочим.
Одной лишь мобилизацией внутренних ресурсов эти правительства не ограничились. Уже в конце декабря их представители выехали в страны-союзники и нейтральные державы. А там, нисколько не стесняясь, начался сбор добровольных пожертвований, продажа долгосрочных государственных облигаций и активная пропаганда.
Эти новообретенные союзники Антанты наладили выпуск целого ассортимента журналов, буклетов и прочей полиграфической продукции. И везде отчаянно верещали на тему того, что Вильгельм II и Франц-Иосиф либо сошли с ума, либо отринули христианство и стали поклоняться дьяволу. А местами и то, и то одновременно.
Да не голословно, а с материалами о всякой мерзости, творимой этими монархами. О создании того же лагеря смерти Талергоф. Или о геноциде поляков летом 1914 года. Ну и так далее. Кровь, грязь и мерзость. И вопли – спасите немцев от этих порождений бездны!
Вся эта полиграфия активно стала распространяться не только по нейтральным и союзным странам, но и завозиться агентурой в Германию с Австро-Венгрией. Где, кстати, имела немалую популярность, упав на благодатную почву разного рода сепаратистов и националистов[7].
Еще интереснее стало в марте 1915 года, когда Максим по собственной инициативе подал Александре Федоровне новый рапорт. И уже через несколько дней Император начал демонстративно готовиться к принятию короны Пруссии. Ну а что? Территория исконных земель под сапогом русского солдата. Старинная столица взята. Оставалось дело за малым. Из-за чего в Берлине обострились политические колики. Ведь Вильгельм владел титулом Кайзера Германской Империи не как случайный прохожий, а как король Пруссии…
В целом – ситуация в России была намного более здоровой, чем в реальном 1915 году. Чудом, но удалось как-то переломить тот дурдом[8], что царское правительство учудило самостоятельно. Во всяком случае, среди простого населения в отношении к обывателям Германии и Австро-Венгрии стала пробуждаться жалость. Дескать, тяжело им живется, бедненьким, под гнетом тиранов.
Вишенкой на торте стал Распутин. Он не пережил близкого знакомства с Максимом. Не нашли общий язык. Не то чтобы он был плохим или глупым от природы. Просто не сошлись в трактовке наследия Святого Августина…
Карьера ротмистра грозила стремительно пойти в гору. Ведь все складывалось одно к одному. Но в январе 1915 года случилось ЧП. Выяснилось, что Татьяна беременна и Максим вынужден вести ее под венец. Более того, Император, спасая положение и репутацию, обнародовал сведения о тайне рождения юного Меншикова. А ведь он честно молчал, не сказав даже супруге.
О! Это надо было видеть лица Императрицы и Татьяны в тот момент…
– Что?! – ахнула Александра Федоровна с округлившимися глазами. – Правнук Николая Павловича?
Татьяна же молча переводила ошалелый взгляд с отца на Максима.
– Иван Николаевич Меншиков-Корейша и Елена Григорьевна Строганова были любовниками в конце 1888 года. Недолго. Но спустя девять месяцев родился плод их любви, о чем Елена Григорьевна и призналась Ивану Николаевичу, будучи на смертном одре. В начале января 1908 года он получил от нее письмо с фотокарточкой. Меншиков-Корейша показал их мне, умоляя позволить сохранить репутацию дамы и держать это обстоятельство в тайне. Ведь Максима она скрывала от всех, боясь огласки и осуждения.
– Ты знал? – с легким холодком поинтересовалась Татьяна.
– Нет. Я же ничего этого не помню, – ответил парень. – Мне в ноябре Иван Николаевич рассказал. Признаться, я не сразу поверил. Подумал, что он меня разыгрывает…
Поговорили.
А уже на следующий день Императору пришлось обнародовать сведения о том, что Максим – внук Великой княгини Марии Николаевны, славной своим одиозным и лихим нравом. Что только добавило немало остроты ситуации. Ведь Государь не спешил признавать парня членом Августейшей фамилии в силу морганатической природы родства и незаконнорожденности. Даже после венчания…
И грянул гром!
Общественное мнение в одночасье раскололось.
Небольшая группа Романовых, возглавляемая Великим князем Николаем Николаевичем младшим, демонстративно скривилась от «выходки бастарда». Их поддержала часть аристократов самого высокого полета. Еще неделю назад они отзывались о парне довольно тепло. А тут раз, и всё. Он стал для них мерзавцем. Хуже того – удару подверглась и молодая супруга. По столице стали гулять слухи, будто бы дочери Императора – суть обычные шлюхи, дающие всякому быдлу в подсобках.
7
Германия только 40 лет назад фактически силой оружия смогла объединить северные германские государства, а Австро-Венгрия разрывалась национальным вопросом в клочья уже давно.
8
Русские немцы, даже самоотверженно сражавшиеся на фронте, могли попадать под дискриминационные законы и лишаться имущества, а их близкие высылаться в лагеря и поселения. Под удар попали все – от простых подданных до самых высокопоставленных чиновников. В результате немцы, даже изначально жаждущие победы России, стали проводником и сторонником всех сил, стремящихся уничтожить Империю и дом Романовых. Именно русские немцы, наравне с русскими евреями, и стали тем фундаментом, на котором зиждилась народная поддержка оппозиции властям. Любая.