– Ой, милый, что с тобой случилось? – Тэсс принялась ласкать и целовать член Джереми, одеяло сползло с его тела, и он почувствовал такой стыд и отвращение, что готов был умереть на месте. Он отпихнул ее и резко встал с кровати.
– Доверься мне, я справлюсь с этой проблемкой. Просто расслабься и позволь мне заняться тобой, – она вдруг рассмеялась, показывая на него пальцем. – Да ты ведь еще совсем малыш. У тебя это в первый раз, наверное…
Но он уже не слышал, что она говорит. Он задыхался от ее духов и прижимал одежду к себе. Дверь ванной была открыта, и он бросился туда, еле успел добежать до унитаза, и его вырвало.
Прощаться или вообще что-то говорить ей он был не в силах. Он оделся, спустился и вышел из дома. Она наверняка планировала отвезти его домой и, возможно, – он, правда об этом даже не подумал, – собиралась назначить ему еще одно свидание. Но Джереми сел на автобус и добирался домой очень долго, попав в дорожную пробку. Всю дорогу он думал о случившемся, и это последний раз, когда он об этом думал. Он не вспоминал о том случае вплоть до сегодняшнего дня.
Его подсознание оказалась достаточно сильным, чтобы похоронить пережитый опыт. Оно как будто наложило пластырь на рану, чтобы та не открылась снова, но аромат в магазине содрал этот пластырь, и так резко, что Джереми потерял сознание.
Теперь он все знал. Он знал, что ее слова и смех, его поражение и стыд так сильно повлияли на него, что жизнь его изменилась и перешла на новый уровень. А сегодня он снова попал в прошлый, другой мир. И все из-за аромата, который вернулся через треть века.
Думая об этом сейчас, он понял, почему убивал девушек, оказываясь за ними, а не впереди. У всех были одинаковые духи. Духи, которыми пользовалась Тэсс. Когда-то популярные, потом надолго вышедшие из моды и снова появившиеся в продаже два года назад. Именно этот запах шлейфом летел за ними, и он его улавливал, каким бы слабым ни был аромат. Джереми попадался в ловушку, подсознание напоминало ему о том случае и заставляло совершать ужасные вещи.
Итак, теперь он все знает, но сможет ли остановиться?
Глава 25
Инес не хотелось привыкать проводить праздники с сестрой и зятем, и на этот раз она решила сходить одна в кино, а после, вечером, посмотреть видео с Форсайтом, чтобы смягчить впечатление от фильма, который наверняка принесет разочарование. Она отругала себя за негативное отношение к жизни, но своих планов не изменила. На Вест-Энде будет полно народу, желающего увидеть празднования Золотого Юбилея,[17] и Инес решила обойти эти места стороной и сходить в кинотеатр на Бейкер-стрит. Она никак не могла отделаться от неприятного чувства, когда думала о том, что в этом году два праздника идут подряд – беспрецедентный феномен в истории Британии.
На острове Мэн было солнечно, но холодновато. Фредди с Людмилой каждый день ездили на автобусные экскурсии, но избегали созерцать достопримечательности, посещать музеи, церкви и старинные дома. Они не гуляли по пляжу и оставляли свои места в автобусе только для того, чтобы сходить в магазин или съесть по огромной пицце или гамбургеру. Фредди всем подряд рассказывал, что они с Людмилой молодожены, и эта новость сделала их популярными. После приезда Фредди хвастался, что ему не приходилось платить за выпивку. Его невеста считала, что все это смешно и незначительно: она ведь уже не однажды выходила замуж, и кто знает, сколько еще мужей у нее будет?
Алджи повел Зейнаб, детей и миссис Шариф на Молл-стрит, смотреть, как на дворцовый балкон будет выходить королевская семья. Рим Шариф, будучи энтузиасткой-патриоткой и монархисткой, обильно проливала слезы на бинокль, когда пели гимн. Алджи был потрясен. Он ни разу не видел ее плачущей. В толпе, недалеко от них, стояли Анвар Гош, Кифер, Джулитта и Флинт, и хоть Анвар и узнал Зейнаб, но виду не подал. Сосредоточился на завязывании собственного галстука на шее Джулитты, чтобы скрыть под ним бриллиантовый кулон.
– Что за хрень такая! Я и так подыхаю от жары, уже дышать не могу, – ворчала Джулитта.
– Девушка, которой он принадлежит, стоит поблизости.
– Что? Где?
– В толпе.
– Говорил же тебе не надевать его, идиотка, – выругался Флинт.
– Она и не будет, с сегодняшнего дня, – Анвар все еще оглядывался в поисках Зейнаб. – Я его загоню завтра же.
Он говорил уверенно, но про себя сомневался в том, что один его знакомый из Клеркенвелла согласится принять кулон. Вряд ли они там когда-нибудь видели такую дорогую вещицу. Что ж, подождем и подумаем. А сейчас будем радоваться тому что есть. Анвар верил в «здесь и сейчас», и если бы у него имелся девиз, то только «лови момент». Они четверо потратили уже кучу денег Джереми Квика, и собирались продолжить проматывать их в клубах и ресторанах, как только Джулитта удовлетворит свою страсть к созерцанию принца Уильяма.
В пятницу Джеймс позвал Бекки в ресторан и провел с ней ночь на Глостер-авеню. И хотя она его предупреждала, что Уилл придет в понедельник, Джеймс забыл об этом, долго валялся в постели утром, и когда Уилл прибыл, как раз принимал душ. Бекки он позже объяснил, что ушел бы и раньше, но предоставил свою квартиру друзьям, которые приехали с севера, специально на праздник.
Ее с самого начала возмутило поведение Джеймса в компании Уилла. Он не обращал на него внимания, хмурился, с головой уходил в разгадывание кроссворда, жаловался Бекки, что она не может уделить ему и минуты. Зато Уилл до последнего времени вел себя в его компании непринужденно, словно был дома вдвоем с Бекки или Ким. Но в тот понедельник она заметила перемену.
Уилл, конечно, изменился с тех пор, как побывал в полиции, стал более пугливым, молчаливым, а когда что-то говорил, то слова и выражения его были еще более странными, чем обычно. Но в нем появилось что-то другое. Сидя перед телевизором, он стал то и дело переключать каналы. Джеймс даже проявил интерес к передаче о Кубке мира, основном событии июня. И хотя саму игру сейчас не показывали, в передаче шла речь о прошлых матчах, разных командах и игроках. Кто-то сообщил, что футбол для англичан оказался важнее Золотого Юбилея, не говоря уж о войне Индии с Пакистаном. К Уиллу это не относилось, он по-прежнему предпочитал детские передачи и шоу. Теперь он развлекался тем, что переключал канал с футбола на «Тома и Джерри», как только замечал, что Джеймс заинтересовался обзором прошлых побед Англии или состоянием травмированной ноги Бекхэма.
Глядя на это, Бекки сначала подумала, что Уилл не специально так себя ведет, что он просто неспокоен, и такое поведение нормально для детей. Но, понаблюдав за ним подольше, она поняла, что все намного хуже. Уилл целенаправленно изводил Джеймса, то передавал ему пульт, то отбирал, чтобы переключить на свой канал. Он то и дело бросал на Джеймса злорадные взгляды и был, кажется, доволен собой. Бекки открыла для себя нечто новое. Всегда считалось, что эти «особенные» люди хоть и не обладают блистательным умом, но добры и чисты, как «блаженные» в русских романах девятнадцатого века. И отсутствие интеллекта компенсируется добрым нравом. Но на самом деле все не так. Уилл способен на такую же ревность и ненависть, он так же жаждет мести, как любой другой человек, только это легче заметить на его детском лице. Потеряв наконец терпение, Джеймс отшвырнул кроссворд и вышел из комнаты. Уилл принялся громко хохотать, раскачиваясь вперед-назад на диване.
Джереми выехал из гаража в воскресенье вечером и припарковался – как позволено по выходным и праздникам – на одинарной желтой линии, на Сент-Майкл-стрит. Из жителей этой улицы не спал только Анвар Гош, который проснулся в семь тридцать утра. В постели он никогда не валялся и пил теперь какао, наблюдая за Джереми, открывающим дверь автомобиля и аккуратно складывающим туда подарки: огромный букет цветов, бутылку шампанского, сверток, который мог быть книгой или коробкой конфет, и желтый пакет из «Селфриджес».
17
Праздник в честь 50-летия восшествия на трон английской королевы Елизаветы II, проходил в июне 2002 г. 4 июня провозгласили «Днем Юбилея», но мероприятия в честь этой даты проводились в течение всего года.