А ведь даже после смерти свекровь сумела нанести мне удар, жаль, что он тогда ее сразу не убил, не давая сказать те слова. Мне стало горько от того, что столько всего зная, не обратила внимания на проклятие. Приняла его за простые слова безумной в своем горе ведьмы. А ведь все эти годы могла бы искать, как снять проклятие или ослабить его. Жаль, что нельзя повернуть время вспять.
Под вечер пришел Годрик, судя по его виду, последние несколько суток он не спал. Маг не пытался улыбаться или шутить, просто обнял и пообещал, что все решит, а пока не может мне ничего говорить. Я уже знала почему. После ритуала весть о гибели дочери вызвала магический всплеск, что практически выжег меня изнутри. И теперь постоянно подпаивают зельями, ведь сильные эмоции могут практически убить. Прижавшись к плечу друга, сидела и молчала. Он был тем самым близким человеком с которым можно было разделить горе.
Прошла неделя. Меня не пустили на похороны, Хельга обещала, что все сделают правильно. Всех погибших магов хоронили в подземном склепе за озером в лесу. Ближе никто не соглашался делать захоронение, потому как эманации смерти были вредны живым и подтачивали защиту замка. Мне понемногу разрешали прогуливаться коридорами, естественно вместе с Хельгой. И если нам кто-то встречался из студентов или наставников, то мягкая и добрая Хаффлпафф мгновенно менялась. Она становилась настоящей воинственной валькирией, следя, чтобы мне не сказали чего-то лишнего и не спровоцировали еще один приступ.
Однажды вечером ко мне зашел Годрик и сев напротив, молча всматривался в лицо и собирался с силами. А я поняла что, наконец, узнаю все остальное, чего не знал домовой.
- Говори, Годрик. Я достаточно ждала, чтобы услышать правду. Да и Хельга меня вновь напоила всякими зельями, – грустно улыбаюсь. – Представь, не все из них даже смогла опознать.
- Это Салазар, он из лаборатории не выходит. Все старается стабилизировать твое ядро и уберечь сознание. Ругается и говорит, если ты умрешь, он здесь со скуки свихнется, – да-а, это и впрямь похоже на Слизерина.
- Передай ему мою благодарность, - сама я «змея» видеть не желала, у меня от этого аппетит портится.
- Сама передашь. Думаю, он соберется с силами и придет тебя навестить, - от таких перспектив скривилась, чем вызвала смех нашего льва.
- Ты нашел нападавших? – не хотелось больше оттягивать.
- Да, шесть магов. Трое из Рода Барреев, остальные нанятые полукровки, – взгляд мага стал жестким, спрашивать, живы ли они глупо, такого не прощают. Тем более Годрик, который знал Елену с самого детства.
- Как они нашли Елену? Вряд ли просто проезжали мимо. – Вся история была слишком странной.
- Они ее ждали, – видимо Годику было тяжело говорить. Каждое слово он будто выдавливал из себя. – Елена вела переписку с Оланом Барреем, - на этих словах мне перестало хватать воздуха, и пришлось промочить горло водой.
- Давно?
- Около полугода. Маги, которые нам попались, знали не все подробности. Малышка Елена хотела тебя превозмочь, стать известной и независимой. В ее планах не было замужества. Первое письмо она получила через одного из наших служащих, с ним поработали настоящие мастера Разума. Так как само письмо не несло опасности, то эта хитрость обошла принесенные нашим вассалом клятвы, после он даже не вспомнил об этом. Что там было написано, могу только догадываться, но Елена ему ответила. Иногда описывала наш замок или достижения Основателей. Видимо Лорда Баррея заинтересовала твоя диадема, артефакт, что обычного мага приравнивает к гению обладавшего Даром.
- А Елена так и не поверила, что это артефакт личного использования, – ведь не раз замечала ее странные взгляды.
- О встрече они договорились за неделю и назначена она была…
- Во время ритуала, чтобы, даже заподозрив неладное, мы не отнесли предчувствие именно к ее планам. А дальше?
- Мы с Салазаром схватили всех и послали Лорду Баррею ответ, – это означало, что головы убийц отправились к своему хозяину. Теперь между Основателями и Родом Баррей кровная вражда.
- Главное не проклинай их и запрети это делать всем остальным. Я не хочу уподобляться магам, убивающим все живое на землях противника, – Годрик погладил меня по руке.
- Как скажешь. Жаль, не получается уничтожить Олана - окопался в своем мэноре и не выходит на поединок.
- Он свое получит, - мое предчувствие было в этом уверенно. Может и не моя рука сразит отца, но Лорд заплатит за убийство моей дочери и своей внучки.
Но было еще что-то. Казалось, Гриффиндор вновь не все мне рассказал.
- Говори, Годрик. Я знаю, ты что-то скрываешь. – Маг отвел глаза.
- Твоя диадема…
- Что с ней? - все это время я не думала о артефакте, что был моим гениальным творением и принес в дом беду.
- Она привязала к себе души Елены и Эрика. Их призраки бродят сейчас по замку, – вот теперь меня обуревали эмоции. Почему привязалась душа дочери - я поняла: предателям не место в светлых землях Магии, а в темное забытье она отправляться не захотела. Но барон? Он же поступил благородно, что его здесь оставило? Ужасная смерть? Вина, что не спас? Или любовь к глупой моей дочери?
- - Привидениям не место в замке. Так или иначе, они являются нечистыми духами и приносят живым своим присутствием лишь вред.
У Годрика сверкнули глаза:
- Это наши друзья, и я не откажу им в приюте даже после смерти!
Мне тоже было нелегко, но призрак не был полноценной душой или личностью. Это скорее энергетический отпечаток в реальности, что существует за счет магии и жизненных сил окружающих.
- Это не они, ты же понимаешь, – мы оба были не в себе, не понимали друг друга.
- Я приду позже. К тебе еще один посетитель, – когда позади него увидела входящего Слизерина, мне показалось, что съела протухшую рыбу.
- Давно не виделись, Ровена, – вновь его повело на имена, но прежде чем сказать колкость посмотрела на множество бутылочек с зельями на тумбочке. Он же их приготовил, слова застряли где-то в горле.
- Давно, – подошел ближе и сел в рядом стоящее кресло. Разговор будет непростым, поняла я после нескольких минут молчания.
***
Не знаю, как переживают потери остальные, я же снова начала работать. С самым неизученным и сложным направлением магии – временем. Мне часто снилось, как я успеваю спасти Елену. Не серое привидение, что неприкаянным бродит по коридорам замка, а свою яркую малышку. Почему-то вспоминалась она чаще маленькой, когда внимательно слушала мои сказки или помогала разбирать запасенные травы. Я видела и барона, он представлял собой ужасающее зрелище - раны оставлены ему при жизни, кровавыми пятнами оставались на его одежде и после смерти. Годрика так и не удалось переупрямить и развеять их. Призракам запрещалось посещать личные комнаты и гостиные факультетов, чтобы они не вытягивали жизненную силу у студентов. Хельга все так же подсовывала мне разные флакончики с успокоительным. Казалось, что даже разверзнись земля под ногами - это вызовет у меня лишь легкое недоумение.
Через год изысканий, когда было проверено множество теорий, некоторые из них оканчивались тупиком, я обратилась за помощью к Годрику. Ведь у него много друзей и знакомых, да и вассалы были один другого сильней. Выслушав мою идею, он с жалостью посмотрел, но обещал помочь.
Через несколько месяцев я получила первое письмо, где были описаны несколько идей связанные с этим направлением. Завязалась переписка. Маг по имени Керри был очень интересным собеседником, да и подозреваю, имел Дар, а может и не один. Годрик отказывался признаться, кто его «друг», а Керри обходил эти вопросы стороной. Через полгода у меня начались первые испытания, их я скрупулёзно записывала в дневник. Отсчетным веществом был обычный песок, что с помощью ритуала напитывался на сердце Хогвартса магией. Он наполнял один из артефактов, будучи концентратором. Сам перенос осуществлялся с помощью магического круга с двенадцатью связанными между собой артефактами. Пока выходило сместить всего на несколько секунд семена моркови и некоторых цветов. Керри, когда узнал об успехах, поздравил с подобными открытиями и посоветовал несколько способов уменьшения количества используемых предметов. Однажды, я села перечитывать все его письма и то, что раньше казалось непонятным, составило общую картину, подсказывая кто он или к какому Роду относится. Догадка поразила в самое сердце, вечер я встречала в обнимку с вином.