В моей книге есть глава про «народный капитализм», про welfare state – «общество всеобщего благоденствия». Очень давно, десятки лет назад выдумали эту ловушку для трудящихся. Тридцать лет назад, если вести счет от года написания «Фог рассеивается», тогдашние английские фабриканты задумали сделать рабочих собственниками. С этой целью они начали выдавать зарплату не деньгами, а акциями своей компании. В книге я описал случай, почерпнутый мною из английской печати того времени: получив вместо фунтов стерлингов акции, рабочие быстро от них избавились. Продали, чтобы на вырученные деньги прокормить семью. Как признавала наша демпресса, в ходе первых радикальных экономических реформ 90 процентов нашего населения оказались за чертой бедности. Как поступят наши граждане, если им выдадут обещанные десять тысяч компенсационных рублей для приобретения акций? Будут хранить их до конца года, когда собрание акционеров определит процент прибыли и выдаст дивиденды на каждую акцию? Утопия! Они продадут акции, чтобы не умереть с голода.
Мне посчастливилось быть в Англии в замечательный момент, когда в космос был запущен первый советский спутник. Я брал интервью у руководства центральной английской обсерватории, у знакомых местных газетчиков из «Дейли миррор», у ведущего коммерческого телеканала, который пригласил меня выступить в программе «Фокус на молодежь», и, конечно, у товарищей из ежедневной коммунистической газеты. Вот что получилось в результате опроса:
«Пятьдесят миллионов англичан учились произносить одно иностранное слово «спутник». Они услышали его днем, а вечером оно прочно вошло в английский язык. Что случилось? В космос взлетела первая советская малютка луна – спутник. Он, словно вихрь, ворвался в редакции газет и разметал со столов приготовленные к набору статьи. Он расположился на первых страницах, улыбающийся, с тонкими усиками-антеннами. Газеты соревновались друг с другом, кто лучше опишет первый шаг человека в космос. Из откликов газет можно было составить целую книгу.
Простые люди понимали, что открыта новая страница в истории и ликовали от восторга. Не всем, однако, понравилось, что человечество, ведомое великой страной социализма, вступило в новый век. На Нью-Йоркской бирже паника. Резко падает биржевый барометр Сити в Лондоне. Западные политики в смятении. Они потрясены не столько малюткой спутником, сколько ракетой, которая может так высоко взлететь и точно ложится на курс. Западные партнеры потеряли равновесие, ибо теперь уже нельзя было отмахнуться от советских успехов избитым словом «пропаганда». Англичане видели пролетавший спутник в бинокль и простым глазом.
Лондон клялся Вашингтону: в кратчайший срок, напрягая все усилия, догоним русских. «Догоним!» – само это слово сокрушительный удар по Западу. Стало быть, газеты врали, изображая русских отсталыми, неспособными дикарями. Россия, выходит, не так уж плоха, если ее приходится догонять.
А удары следовали один за другим. Призыв «догоним» закончился конфузом. Американцы спешно готовили к полету «Авангард» в полтора килограмма весом, меньше футбольного мяча. Сотни журналистов отсчитывали секунды на полигоне во Флориде. Взлетит или нет! Ой, какой конфуз! Ракета даже не оторвалась от земли. Имеется одна жертва – престиж Америки. Вскоре в космос взлетел еще один наш спутник, затем третий гигант. Англия не только поздравляла Россию с успехом, но и предалась грустным размышлениям. В парламенте я слышал разговоры. Англичане выпускают меньше специалистов, чем Советский Союз. Ученые заявляют: нам придется самим осваивать физику и математику либо изучать русский язык.
В те дни на Хайгетском кладбище, где похоронен Карл Маркс, нашли записку: «Дорогой Карл! У меня сегодня есть еще один могучий повод не рыдать здесь, а радоваться. Ибо ваше учение дает великую силу, способную изменить не только мир, но и космос. Эннет Риверс».
В 1975 году, спустя пятнадцать лет, я снова посетил Лондон. Столица преобразилась. Лондонцы стали пользоваться особым углем для каминов, и город почти избавился от сажи, выбрасываемой фабричными и домашними трубами. Столицу почистили, избавив от вековой копоти, и она стала похожей на белостенный Париж или Рим. Прекрасно! В то же время Лондон потерял лоск аристократического города. Хуже того, его наводнили индийцы, африканцы и прочие иностранцы. Если раньше их въезд ограничивался законом, то позже была введена солидная квота для эмигрантов из бывших английских колоний. Они были необходимы для нормального функционирования экономики, выполняли любую неквалифицированную работу. В некогда элегантных автобусах и вагонах метрополитена я увидел порезанные ножами кресла. По фешенебельной центральной Оксфорд-стрит люди расхаживали в замызганных дубленках, а в роскошном аристократическом магазине Селфриджес покупатели и продавцы торговались, как на рынке.