Мелах и другие мои летчики, завидев «мессершмита», обычно пикировали и уходили от врага на бреющем полете. Однажды летчик по прозвищу Петюнчик тоже прошелся на бреющем. Никто об этом лихачестве не узнал бы, если бы он не прилетел без… крыла. Сказал, что гнались за ним фрицы, на выходе из пике малость саданул крылом кудрявую. Вот и все! Командир эскадрильи тут же объявил ему благодарность. А позже выяснилось, что не было никаких фрицев. От великой радости оттого, что впервые выполнил боевое задание, промчался Петюнчик над лесом и задел березу. Его должны были судить, но судьба распорядилась иначе. Вскоре он полетел на очередное задание на моем втором самолете и не вернулся. Последняя его радиограмма гласила: «Перешел линию фронта. Все в порядке».
Мой новый самолет с белой тройкой на хвосте тоже жил недолго. Кстати, последняя телеграмма, переданная с его борта, состояла из тех же самых слов: «Перешел линию фронта. Все в порядке». Передал ее Герой Советского Союза Валентин Сугрин. Если в истории с Петюнчиком совесть моя была спокойна, то на этот раз я переживал смятение в душе. Дело в том, что Валентин летел домой над своими. Значит, подвели моторы! Поздно ночью явились Сугрин, штурман и стрелок. Забинтованные. Да, они перешли линию фронта. Да, все было в порядке. Задание выполнили на «отлично». На радостях решили дать кружок над горящим Витебском (с его освобождением началась знаменитая Белорусская операция в июне 1944 года). Сколько месяцев наши разведчики следили за этим городом, сколько потеряли экипажей, фотографируя эту крепость. И вот она пала. Как не радоваться? Только в центре Витебска еще отстреливались недобитые зенитчики. И полоснули по Сугрину. Моя третья «пешка» вспыхнула как свечка. Хорошо, что спланировали к своим.
Но я не рассказал о конце моего первого «Пе-3». На нем летали многие прославленные летчики, некоторые, как Е. Мелах и А. Попов, стали Героями Советского Союза, первыми героями в нашем полку. Когда зимой 1942/43 года после тяжелых двухмесячных полетов на разведку в эскадрилье остался один экипаж Мелаха, из главного штаба пришла телеграмма: «Боевые вылеты прекратить. Беречь опытные кадры». Весной прибыло пополнение: молоденькие младшие лейтенанты, летчики и штурманы – худенькие и низкорослые. Не чета статным опытным летчикам первого года войны. Среди них летчик Иван Голубничий и штурман Юрий Дерябичев. Во время одного из учебных полетов они, тогда неопытные птенцы, заблудились и сообщили: кончается бензин, садимся на запасной аэродром. Какой – сообщить не успели. Сутки прошли – нет ребят. Мой легендарный «Пе-3», сделавший свыше ста боевых вылетов, находился в это время вроде в отпуске, а возможно, его хранили как редкий случай самолетной живучести. Я и мои мотористы, вымотавшиеся за два месяца, заслуженно отсыпались. И вдруг приказ: «Готовь машину!» Полетел сам командир эскадрильи на розыски Голубничего. Он облетел несколько аэродромов, садился и взлетал много раз. «Пешка» – капризный самолет, особенно при посадке, скорость у него больше, чем у истребителя. И вот к вечеру пришла страшная весть: при посадке мой «Пе-3» разбит на кусочки. А командир? Цел, как в авиационной пословице: самолет – в дым, экипаж невредим.
Я хоронил его, мой первый дорогой самолет, – сдавал по акту все его переломанные косточки на переплавку. А что стало с Голубничим? Он прилетел с запасного аэродрома, когда «Пе-3» вылетел его разыскивать. Голубничий и Дерябичев стали потом моими друзьями, летали на втором моем самолете, получили высокие награды. Звание Героя Советского Союза Валентин Сугрин получил, летая на моем четвертом самолете. Кроме белой «4» на его фюзеляже Юрий Дерябичев, отличный художник, нарисовал орден Красного Знамени и гвардейский значок. Моя «четверка» дожила до победы. Ее сдали в учебный полк, когда наша часть перевооружалась.
Итак, четыре года войны – четыре самолета. Может быть, это прозвучит наивно, но я любил их, как любят девушку. Я писал им стихи и могу доказать, что это так, – некоторые напечатаны во фронтовой газете, где работал М. Исаковский. Я любил их за красивые, стройные фигуры и вечные капризы. Не верите? А я уверен в этом. Ведь грозное время войны совпало с моей молодостью.
В марте 2009 года вышла книга о моем родном полке. Называется очень хорошо – «Под знаменем гвардии». В ней отражен боевой путь однополчан в годы Великой Отечественной войны, а также освоение реактивных самолетов в мирное время. Книга – энциклопедия 47‑го гвардейского, скрупулезное перечисление всех летчиков и других авиаторов: их фамилии, имена и отчества, воинские звания. Всех живых и… мертвых. В книге список почти 300 однополчан, которые либо погибли, либо пропали без вести за четыре года войны.