Отправившись в тот вечер на решающий разговор, я попала в самый разгар переполоха, творившегося во дворе…Милицейские «уазики», «скорая помощь» и ещё какая-то «буханка» грязно-серого цвета. Толпой собравшийся на детской площадке народ, туда-сюда снующие оперативники и странное оцепление прямо возле подъезда Виталика…Я до последнего момента так и не поняла, что происходит – даже на один короткий миг невозможно было представить, что весь этот шум имеет отношение к моему Виталику. Хотелось поскорее пройти через создавшееся здесь столпотворение, проскользнуть каким-то образом в подъезд… Но мне не дали этого сделать… Кто-то крепко схватил за локоть… Возмущённо обернувшись, я увидела перед собой участкового Олежку – бледного, испуганного и очень серьёзного…
- Вы куда, девушка? – Спросил он требовательно.
- Туда. А что? – Я вызывающе дёрнулась.
- Туда сейчас нельзя, отойдите, пожалуйста. Кстати, я вас, кажется, раньше видел. Вы с Павлецкими знакомы?
Под ложечкой неприятно засосало…
- Да, знакома. А что?
- Тогда никуда не уходите. Тут следователь вам сейчас пару вопросов задаст…
Потом я долго всех слушала… Олежку, усатого следователя, бабулек и детишек, наперебой рассказывающих мне о том, что произошло… Слушала – и не верила. Разум отказывался воспринимать эту дикую и абсурдную информацию… Виталика выбросили из окна…Трое неизвестных парней крутого вида – их видели гуляющие во дворе дети и бабульки, когда они выбегали из подъезда… Выкинули сильно избитого, но ещё живого…Падая, он просто неудачно налетел на сук березы и сломал шею… Вся квартира Павлецких перевернута верх дном, как будто там что-то искали…А Галины Петровны ещё нет – она на работе…Озираясь по сторонам, я увидела, как, зарычав, тронулась с места грязная «буханка»… Только сейчас до меня дошло, ЧТО это за машина и КТО сейчас находится внутри неё…После этой мысли, мелькнувшей в голове слабым огоньком, я, кажется, лишилась чувств… Очнулась спустя минут десять от едкого запаха нашатыря – передо мной сидела женщина в белом халате и сосредоточенно проверяла пульс на руке…Вот и всё, что мне запомнилось из того дня.
Потом были допросы у следователя…Нас вызывали в прокуратуру то всех вместе, то по одному. Но что мы могли рассказать?! Что мы знали?! Кто бы нам самим в ту пору объяснил, кому понадобилось убивать Виталика?! Зачем его пытали перед этим и что искали в квартире Павлецких те трое подонков?!.. Мы терялись в догадках и буквально сходили с ума от горя…На похоронах нам даже не дали открыть гроб! Так мы и стояли под дождём, тупо созерцая коричневую крышку, не веря, не сознавая, что там, под ней, находится наш славный Виталик…Ужас и боль утраты смешивались с ещё одним шоком – с нами рядом не было Вадима. Его НЕ БЫЛО на похоронах! Ни у подъезда, ни на кладбище, хотя его ждали там, до последней минуты ждали. Он не пришёл…И, что самое удивительное, даже объяснить нам впоследствии не захотел причины своего отсутствия. После гибели Виталика Вадим вообще словно с катушек слетел… Когда мы всей компанией явились к нему с претензиями, он был пьян… Он кричал на нас – особенно на меня и Кирилла, оскорблял, утверждая, что именно МЫ хотели смерти Виталика и что теперь мы можем радоваться – никто и ничто не мешает нам быть вместе… Кирилл чуть было снова не ударил его за эти слова, но, слава богу, у нас хватило ума не устраивать разборок… Мы просто ушли тогда, храня в душе неприятный осадок. Мы поссорились. А зря… Нам стоило бы растормошить Канарейку, пожалуй, даже надо было бы ему и врезать, дабы привести в чувства. Как мы могли не разглядеть за этой бессильной яростью панический страх и отчаяние попавшего в беду человека?! Нет… Мы обиделись на Вадима и просто бросили его в трудной ситуации… А через две недели до наших ушей долетела очередная страшная весть: Канарейка пропал. Просто ушёл из дома и не вернулся.
Случайность? Совпадение? Или же одно из звеньев всё той же цепи?.. В тот день с утра он ездил в институт узнавать результаты экзаменов. Вернулся радостный – с гордостью сообщил Варваре о том, что поступил. А после обеда Вадьке кто-то позвонил. Полчаса спустя он вышел из подъезда с пакетом в руках и с тех пор будто в воду канул. Последним человеком, видевшим Канарейку перед исчезновением, была Татьяна Евгеньевна. Они встретились на автобусной остановке. Воронина ждала маршрутку на Москву, а Вадька – каких-то своих друзей, которые должны были здесь его подобрать.
«Друзья» приехали на редкость быстро – Татьяна Евгеньевна ещё автобуса не успела дождаться. Шикарная серебристая иномарка появилась со стороны Звёздного Городка, затормозила, не доезжая до навеса, и Вадька, наспех попрощавшись с учительницей, сел в машину… Знала бы в ту пору Татьяна Евгеньевна о том, что он пропадёт, обязательно приняла бы меры, номер таинственной иномарки посмотрела бы на худой конец. Но нет… Не подсказало ей сердце… Только удивилась тогда Воронина, откуда у семнадцатилетнего выпускника могли взяться друзья на таком крутом автомобиле… А потом было уже бесполезно мучиться угрызениями совести, напрягать память и пытаться хоть как-нибудь помочь несчастным родителям Вадима Канаренко.
Бесконечной чередой тянулись эти тяжелые дни… Весть об исчезновении Канарейки быстро облетела весь посёлок Бахчиванджи, так же проворно проникнув и в Звёздный Городок благодаря мне и Кириллу. Многих наших ребят в то время не было дома – большая их часть разъехалась отдыхать. Кто в Турцию, кто в Сочи…И только мы с Кириллом целые дни напролёт проводили в квартире Канаренко. Светлана Сергеевна в состоянии полной прострации лежала на диване, ей было не до работы и вообще ни до чего. Вместе с ней медленно погибала и Ника – бедная собака, все первые дни после пропажи Вадима метавшаяся с воем из угла в угол, теперь просто лежала на своей подстилке, отказываясь есть…Здравый рассудок сохранял только Николай Васильевич, с которым мы в основном и общались всё это время. Не спорю, толку от нас было мало. Всё что мы могли – это морально поддерживать родителей Вадима, упорно внушая им: «Вадька жив, его обязательно найдут. Вот увидите, всё будет хорошо!»
Всё это, конечно, были пустые слова. Никто им особенно не верил. Не верилось и в профессионализм местной милиции, на учёте которой пропавший Канарейка как злостный хулиган стоял вот уже больше года. Чего стоило Николаю Васильевичу доказать доблестным стражам порядка, что сын его действительно попал в беду, что исчезновение Вадима – не очередная его сумасбродная выходка, а настоящее происшествие, нуждающееся в срочном расследовании. Растормошить милицию с трудом, но удалось, и то – в розыск Вадима объявили только через положенных по правилам трое суток. Тогда же началось и следствие – нудное, бессмысленное, оно не дало никаких результатов и лишь усилило всеобщее отчаяние.
Чудо свершилось, когда никто уже его не ждал. Третьего сентября мы узнали о звонке из милиции. Канарейка нашёлся! Какой-то неизвестный парень с утра привёз его в щёлковскую больницу и тотчас же уехал, не оставив о себе никакой информации. Не выясняя никаких подробностей, не вникая в детали случившегося, мы рванули туда сразу же, в тот же день, горя желанием скорее, своими глазами убедиться в этой счастливой, долгожданной новости, но… Дальше приёмной нас не впустили. Встретившая нас на крыльце, опухшая от слёз Варвара, сообщила, что к Вадиму сейчас нельзя даже ей и Никите.
- Он в реанимации… Без сознания… Сказали, только родителям можно…
Так мы и уехали оттуда, несолоно хлебавши. Ещё, наверное, дней пять после этого Канарейка находился между жизнью и смертью. Ни Светланы Сергеевны, ни Николая Васильевича застать в ту пору дома не было никакой возможности – они буквально дневали и ночевали возле сына, по очереди работая при нём сиделками, и все последние новости о самочувствии Вадима мы могли узнавать только через Варвару, периодически появляющуюся дома. Именно она первая сообщила нам о том, что Вадим пришёл в себя, и снова мы бросились было туда, окрылённые радостными известием. И опять нас не впустили… Сказали – рано…
А ещё две недели спустя нам наконец-то разрешили его навестить. И даже уже не просто разрешили, а настоятельно попросили собраться всей компанией и прийти к нему… Это было всего три дня назад… ТРИ. ДНЯ. НАЗАД.