Розалин, как всегда, откорректировала имеющийся у неё план и принялась методично его выполнять.
На следующий день она попыталась встретиться с госпожой Лисецкой, но той не оказалось на месте. Потом Розалин отправилась на работу, где ознакомилась с температурными артефактами, весьма простыми в работе и посетила кладовку — комнату, где хранились финельки. Отстранённо осмотрела ряды клеток разных цветов и конфигураций, воспринимая находящихся внутри неподвижных существ как куклы. Все клетки были целы. Трогать их было неприятно, но позже, когда Розалин занялась упаковкой, пришлось делать и это.
В остальном работа была лёгкой. И даже принесла сюрприз.
Выяснилось, что некие магические животные в отделе всё же имеются. Их Розалин увидела случайно, когда прохаживалась по залу и проверяла температуру. Самый дальний угол лаборатории был уставлен такими же клетками, как и все остальные, но внутри… Розалин подошла и выпала из реальности.
В первой были огромные волосатые гусеницы. Ну как огромные… с полруки точно. Очень ярких цветов — салатового, жёлтого и оранжевого. Во второй на стеклянном голом полу клетки-аквариума лежали несколько расплывшихся то ли медуз, то ли кучек слизи. Они походили на картинку инфузории-туфельки, которые показывали им в школе, правда, были размером с ладонь Розалин. И они явно были живыми и шевелились, переползали с одного места на другое. И в последней, третьей клетке сидели серые шарики… обычные шарики разных размеров, похожие на колонию грибов, которые внезапно проклюнулись сквозь траву.
Оказалось, это самые что ни на есть настоящие магические животные. Не то чтобы Розалин осталась от них в восторге, но всё же ей было интересно на них поглазеть.
Правда, ей немедленно запретили к ним приближаться. Оказалось, что грибы-шарики как раз плюются ядом, при этом содержать их возможно лишь в открытых клетках со свободной циркуляцией воздуха, иначе они гибнут. Подходить к ним можно только в специальной одежде, закрывающей лицо и тело. Розалин тогда, в первый раз, очень повезло, что с ней ничего не случилось. Хотя по её собственному мнению виноват был, конечно же, господин Лукавин, который ни о чём её не предупредил! Зато отругал, когда увидел у клеток. Розалин тогда чуть не рассердилась и чуть всё ему не высказала. Но всё же сдержалась. По привычке глупо улыбнулась и прошептала: “Да, господин Лукавин, я сглупила. Такого больше не повторится”. Мысленно, правда, прибавила несколько крепких слов, но только мысленно!
А ещё в отделе были другие комнаты, куда Розалин не пускали. Но с этим она решила разобраться как-нибудь потом.
Итого через неделю Розалин перед сном проанализировала результаты своего пребывания в Доме магических изысканий.
Результаты были весьма впечатляющими.
Она прекрасно разобралась в отделе, в котором работала и узнала много информации о других отделах, познакомилась почти со всеми помощницами магов. Даже два вечера провела на импровизированных местных посиделках в небольшой гостиной, которая была выделена под нужды наёмного персонала.
И вот какой вывод сделала Розалин. Все отделы, размещённые в обоих зданиях по сути пустышки. Ну, то есть они занимались, конечно, каким-то делом, обычно весьма прибыльным. Вроде торговли финельками или созданием амулетов… но ничего нового они в принципе не изучали и не придумывали.
А вот отделы, которые находились в башне… Это место пугало Розалин до дрожи. Но всё интересное происходило именно там. И господин Браббер… да, он тоже там частенько бывал. По счастливой случайности маленькие окошки полуподвального помещения отдела магических животных выходили во двор и смотрели прямо на вход в башню, и Розалин видела, что господин Браббер посещает башню почти ежедневно. Бывало, не по одному разу.
Вся подготовка была проведена. И теперь наступило время, когда ей следовало попасть к господину Брабберу в подчинение.
Это задачка оказалась нелёгкой.
Над ней Розалин размышляла целых три дня. Управилась бы, верно, быстрее, но ей мешали… сны.
Сны начались в первую же ночь. И если вначале она почти не обратила на них внимания, уже через пару ночей игнорировать их не стало никакой возможности.
“Никогда бы не подумала, что доживу до такого стыда!”, возмущалась Розалин, просыпаясь среди ночи от ужаса и от непонятного томления. Хотя какого там непонятного, совсем наоборот! Сны повторялись друг за другом и становились всё настырней. Вначале Розалин снилось, что её где-то ждёт возлюбленный. Именно так. Тот, кто безумно её любит. И она наслаждалась этой мыслью — что она любима и желанна… наслаждалась во сне. Потом Розалин снилось, что она собирается на свидание к мужчине. Или что она идёт туда, к нему… и вот-вот дойдёт. Или она ждала его в своей комнате, и металась по ней, не находя себе места, а кожа буквально чесалась и требовала прикосновений и ласк. На ней было очень мало одежды… или одежда вовсе отсутствовала. И Розалин во сне буквально считала секунды до того момента, когда, наконец, появится Он. Или когда она, наконец, дойдёт до Него. И она могла только предполагать, что произойдёт дальше. Но вряд ли они станут читать друг другу стихи. Разве что в процессе…
Розалин знала, конечно, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они влюблены или женаты. В теории. Читала образовательные брошюры и видела нарисованные картинки в учебниках для старших классов. Но не больше.
И в описаниях научных книг никогда не говорилось о том непередаваемом опьянении, которое Розалин испытывала во сне, когда направлялась к своему мужчине или ждала его.
Это было просто какое-то безумное наваждение! Розалин просыпалась, не сразу понимала, где находится, и в первые несколько секунд испытывала дикое разочарование из-за того, что это был просто сон и что этого не происходит на самом деле. Ей хотелось немедленно заснуть обратно, вернуться туда, где уже совсем скоро она попадёт в объятия сильных рук, и они так тесно обовьются вокруг неё, что дыхание перехватит, и её сердце станет стучать глухо, потому что грудь будет крепко-накрепко прижата к его груди, и он будет целовать её и трогать, и шептать что-то неразличимо-обжигающее…
Розалин не сразу приходила в себя, ещё некоторое время сердце выпрыгивало из груди, в горле было сухо, а живот скручивало спазмами. Чтобы успокоиться, ей приходилось лежать тихо, и медленно, ровно дышать. Чтобы кровь перестала стучать в виски, она закрывала глаза и представляла что-нибудь простое. Ровное поле зеленой травы, или поверхность озера.
Личность мужчины из сна оставалась загадкой. Розалин считала, это выдуманный образ, который появился в её сознании, чтобы как-то разгрузить напряжение, в котором она находилась. Этот вывод она сделала на основе знаний, полученных на уроках психологии. В одном из учебников описывался похожий пример, когда женщина, у которой была такая тяжёлая жизнь, что легче умереть, чем продолжать существовать, нашла из своего положения своеобразный выход. Её мозг синтезировал другой, прекрасный мир, куда она периодически попадала, тем самым отвлекаясь от реальности. В новом мире она была молодой, прекрасной и здоровой, и ей не нужно было трудиться с утра до вечера ради куска хлеба и тащить на себе престарелых родителей и малых детей. И однажды она вовсе не вернулась из своей сказки, и была помещена в соответствующее учреждение до конца жизни. Конечно, Розалин была не настолько поглощена своими снами, как пациентка из учебника, но само их появление объяснила так же — постоянное хождение по грани человеческой выносливости. Несмотря на кажущуюся безопасность, Розалин ни на секунду не могла расслабиться, забыть, что в любой момент её могут раскрыть, и тогда только если повезёт, она уйдёт через портальный круг… и тогда всё равно всё пропало. Узнав, что воспитанница Питомника подобралась так близко, господина Браббера в целях безопасности тут же запрут в башне и будут держать там, пока он не сделает, что должен. Второго шанса добраться до изыскателя у них не будет.
От неё слишком многое зависело, на неё была возложена слишком большая ответственность, и Розалин постепенно сгибалась под этой тяжестью, задыхалась под ней. И не желала добровольно с ней расставаться, просто не могла себе этого позволить!