— Билл, мальчик, я тебя держу! — Смоллбоун крепко ухватил Джейксона за руку.
Дернувшись к нему, Билл еще больше нарушил равновесие. Несмотря на попытки Смоллбоуна удержать его, угол наклона продолжал увеличиваться, и клог Билла сдвинулся с места. Металлическая набойка, на которой он скользил по рельсам, теперь легко ехала по обшарпанному дереву края платформы.
— Чертов Мэйпоул, — проговорил Билл и добавил: — Конец.
Глаза его закатились, он качнулся назад, взмахнул свободной рукой и соскользнул вниз.
— О Господи! — воскликнул Смоллбоун.
Стараясь зацепиться за что-нибудь ногами, он полз боком, как краб, по доскам платформы, пытаясь высвободить руку из вцепившейся в нее руки Билла, но в конце концов и сам перевалился через кромку шахтного ствола и исчез.
Глава двадцать восьмая
Ветер бежал впереди Блэара, вспенивая маргаритки. Ему и раньше приходилось ходить по следу, так что делать это теперь не представляло труда, тем более что след обозначали то оторвавшаяся с юбки атласная лента то периодически вспыхивавший впереди кашель ружейных выстрелов.
Луга шли вверх по склонам; на них, отделенные друг от друга стенками из черного камня, паслись стада овец. Поверх казавшихся Блэару новыми ребер на нем висел твидовый пиджак от Хэрриса, и вдыхал он — без боли — воздух, казалось гудевший жизнью, как если бы переливчатое сверкание висящих в нем насекомых являло собой электрическое поле, заряжавшее напряжением все, что в него попадало. Время от времени Блэар останавливался, чтобы скинуть с плеча рюкзак, достать новую подзорную трубу и навести ее на парящего под полуразрушенной каменной пирамидой[68] ястреба или на пощипывающего вереск ягненка.
Наконец в поле зрения его трубы попал холм под белыми и неподвижными, словно колонны, облаками, где ветер трепал траву вокруг расположившихся на ней участников пикника. Как и в прошлый раз, траву покрывал принадлежащий семейству Хэнни восточный ковер. Леди и Лидия Роуленд опять были разодеты так, что походили на живую выставку цветов. Ансамбль матери обыгрывал в бархате розовато-лиловые тона американской астры, а крепдешиновое платье дочери — бледно-лиловые оттенки сирени. Золотистые волосы Лидии скрывала шляпа от солнца. Приглушенные цвета отражали то двусмысленное положение, в котором пребывало теперь это семейство. Мужчины — Хэнни, Роуленд, Леверетт — были в черном. Сонные мухи лениво ползали по остаткам утки в горшочках, пикантного пирога, бисквитов и по недопитым чашкам кларета. В воздухе висел мускусный запах пороха.
При виде Блэара на лице леди Роуленд появилось раздраженное выражение, а похожая на позолоченную статую Лидия завертела головой в поисках подсказки, как ей следует себя держать.
— Только этого типа нам не хватало, — проговорил Роуленд.
Сидевший на ковре Хэнни выпрямился и прикрыл рукой глаза. Блэар обратил внимание, что внешность его носила следы некоторой подзапущенности: подбородок епископа покрывала короткая серебристо-белая щетина.
— Очень хорошо. Вот кто нас подбодрит. Мы все безутешны, а вы, Блэар, похоже, полностью пришли в себя. Выздоровели, побрились, весь розовенький.
— Больше того, получил расчет, — добавил Блэар. — Успел экипироваться, чувствую себя уже на полпути в Африку, и все это благодаря вам. Мне жаль, что так получилось с вашей дочерью.
— Это было полной неожиданностью.
— И огромным разочарованием, — добавила леди Роуленд. В голосе ее, однако, не чувствовалось признаков разочарования. А в уголках рта притаилось нечто, похожее скорее на удовлетворение.
Лидия блистала, как предназначенный для украшения торжественного стола букет, который вдруг вынесли на улицу.
— Когда вы уезжаете? — спросила она.
— Завтра. Ваш дядя любезно нанял меня завершить начатое мной исследование шахт Золотого Берега, хотя я подумывал остаться еще на некоторое время здесь, чтобы отыскать следы моей матери и ее семьи. Она была родом отсюда. Возможно, другого шанса сделать это у меня уже не будет.
— Я вообще удивлен, что вы пробыли здесь так долго, — произнес Хэнни.
— Страна хороша, и место чудесное.
— От старого убежденного «африканца» это комплимент, — заметил Роуленд. — Считайте, что вы из могилы выкарабкались. Я слышал, вы целую неделю прожили в нашем старом доме, прежде чем вернуться в «Минорку». Воистину, заполонили собой все вокруг. Так сказать, наш чернокожий родственник.
— Что, мышьяк еще не кончился?
— Аптекарь — хороший человек. Да вы его и сами знаете.
— Да, это то общее, что нас объединяет.
— Первое и последнее. Как у вас с юмором?
— Впитал с молоком матери.
— Начальник полиции Мун рассказал мне о двух шахтерах, которые свалились пару недель назад, среди ночи, в ствол шахты Хэнни. Их нашли утром, когда подняли клеть. Оба они были мертвы: если верить следователю, получили смертельные травмы от удара при падении и ударов об стенки ствола во время падения.
68
Невысокие, сложенные из камней пирамиды использовались в Шотландии и некоторых частях Англии как надгробия, условные знаки, искусственные ориентиры и т.п.