Перед тем как сесть в такси, я выпиваю два бокала вина, чтобы расслабиться. Это лишь немного помогает, потому что всю поездку в такси я смотрю в окно, положив подбородок на ладонь, постукивая розовыми ногтями по щеке, а мой желудок закручивается в узел.
Неважно, чего добивается Камми, но трах с Ноем — это обязательное условие плана. Если к тому времени, когда мы придем на гала-концерт, Ной не будет считать меня своей, мой отец сразу же узнает об этом. Он поймет, что именно я делаю, и, возможно, даже попытается надуть меня.
Нет. К тому времени, как мы войдем на гала-концерт, каждый человек должен знать, что Ной трахает меня. Даже совершенно незнакомые люди должны знать. Это должно быть ощутимо, неоспоримо.
Я должна трахнуть Ноя, но если я также хочу трахнуть его, то что с того?
Я уже трахалась с теми, с кем не хотела. Это не то, что мне нравится. И если я симулировала большинство своих оргазмов, это не значит, что я не заслуживаю настоящих оргазмов.
А от Ноя исходит энергия человека, который точно заставит меня кончить. Может быть, дело в том, что мы такие разные, или в запрете быть с тем, с кем я не должна, или в его большом теле и дерзкой позиции, которая заставляет меня чувствовать это. Я не уверена.
Но я не понимаю, почему я должна чувствовать себя дерьмово из-за желания заняться с ним сексом.
Такси останавливается у отвратительного многоквартирного дома. Я натягиваю на себя пальто и выхожу. Теперь, когда я здесь, мое сердце превращается в испуганного кролика в моей груди, отчаянно пытающегося вырваться на свободу. Я делаю глубокий вдох и подхожу к двери, нажимая на кнопку звонка Ноа. Он отвечает почти сразу, приглашая меня войти.
Я медленно поднимаюсь по ступенькам к его квартире, делая глубокие вдохи. Когда я подхожу к его двери, я хочу казаться спокойной и собранной. Я даже не знаю, почему я так нервничаю — это он сейчас должен быть взволнован.
Потому что, когда я готовилась, я позаботилась о том, чтобы Ной не смог отказать мне в этот раз. Поэтому на мне черный плащ во всю длину, поверх самого красивого розового белья, которое у меня есть — французское кружево и жемчуг — и ярко-розовые туфли на каблуках. Я выгляжу на миллион долларов, как подарок богов.
Это Ной должен нервничать при виде меня. А не наоборот.
Дойдя до его двери, я поднимаю руку, чтобы постучать, но дверь открывается раньше, чем я успеваю это сделать. Ной в серых трениках и черной толстовке, но я едва успеваю взглянуть на его лицо. Он притягивает меня к себе, поднимает на руки и затаскивает в свою квартиру. Дверь захлопывается, и он вталкивает меня в нее, прижимаясь ко мне всем телом и впиваясь в мои губы голодным поцелуем.
Я обхватываю его за плечи и с трудом сдерживаюсь, чтобы не застонать, когда его язык скользит по моему рту. Он целует меня так, будто изголодался по этому — изголодался по мне. Он целует меня так, будто хочет обладать мной.
Возможно, он ревновал больше, чем я могла предположить.
Он отстраняется с хриплым вздохом, но я ловлю его нижнюю губу между зубами и сильно кусаю. Достаточно сильно, чтобы он вздрогнул от шока или боли. Он проводит большим пальцем по губе и смотрит на нее.
— У меня кровь.
Я ухмыляюсь. — И что?
Его глаза темнеют, но он говорит с полуулыбкой. — Ты — маленькая злобная сучка.
— Ты не должен был заставлять меня ждать.
Он прижимает меня к себе, обхватывая руками мою задницу, и я обхватываю его ногами за талию, а руками обхватываю его шею.
Прижимаясь поцелуем к моей шее, он прошептал: — Я искуплю свою вину, принцесса.
— Как?
— Как ты захочешь.
Тепло разливается по моему телу. Может быть, это алкоголь, или внезапное тепло его квартиры, или жар его тела — трудно сказать.
Но больше всего меня возбуждает напористость Ноя. То, как он несет меня по квартире и бросает на свою кровать. То, как он стоит надо мной, по-мальчишески небрежно стягивая с себя толстовку. Его футболка слегка приподнимается, волоча за собой толстовку, и я вижу твердый пресс и ярко выраженную V-линию.
— Давай, — говорит он, глядя на меня сверху вниз. — Что бы ты хотела, чтобы я сделал, принцесса? Я знаю, какой ты можешь быть властной. Приказывай мне.
Влажные струйки стекают по моим ногам, мое ядро сжимается от его слов.
Развязав пояс, я расстегиваю плащ и приподнимаюсь на локтях. — Поцелуй меня.
Его взгляд пробегает по моему телу: прозрачный розовый лифчик и трусики, едва скрывающие меня от него, мои длинные ноги, мои ступни в блестящих розовых туфлях Louboutins. Я не могу разобрать выражение его лица, но в его щеках горит краска, а в глазах — неприкрытый голод.