Но разве не в этом был план? Чтобы он думал, что у нас есть отношения?
Что не входит в план, так это то, как сильно мне это нравится. То, как мне хочется улыбаться до боли в щеках, то, как от этого кожа покрывается мурашками и становится теплой, как будто я купаюсь в солнечных лучах, то, как от этого мое сердце становится таким полным, что может взорваться.
О боже. Я действительно облажалась.
В арт-галерее все так, как я и предполагала: блеск знаменитостей в дизайнерских платьях, влиятельные люди от кутюр и представители высшего общества, у которых больше денег, чем они могут потратить за всю свою жизнь.
Взявшись за руки с Ноем, я поднимаюсь по ковровым дорожкам в направлении атриума галереи. Вокруг нас мелькают камеры, репортеры из социальных сетей с крошечными микрофонами, зажатыми в длинных акриловых трубках, толпятся по краям ступенек.
Ной крепко обнимает меня.
— Почему ты не сказала мне, что все будет так шикарно? — пробормотал он мне в ухо.
— Все не так уж и причудливо, — отвечаю я, прижимаясь к его щеке. — Не волнуйся, я не оставлю тебя, хорошо?
В засаде нас встречает знаменитый журналист, одетый в изысканную двойку из розового атласа.
— Серафина Розенталь, детка, ты же знаешь, что я обожаю все, что ты носишь.
Я любезно улыбаюсь в ответ, и мы обмениваемся поцелуями в щеку. — И я тебя!
— Ты расскажешь всем модницам, что на тебе сегодня?
— Конечно. — Я поворачиваюсь к камере, даря ей свою лучшую улыбку для социальных сетей. — Это платье разработано и создано вами. Осенью я поступлю в школу моды, так что следите за новыми моделями Грязная принцесса от Серафимы Розенталь.
Рука Ноя почти незаметно обхватывает мою талию — поддержка, в которой я даже не подозревала, что нуждаюсь.
Журналистка восторгается моими платьями и расспрашивает меня о моем будущем лейбле. Я отвечаю на все ее вопросы, пока она не направляет свой микрофон в сторону Ноа.
— А кто эта прекрасная конфетка с тобой?
У него широко раскрытые глаза, как у оленя в свете фар. — Ноа. Ноа Уотсон.
— И чем же ты занимаешься, Ной? — влиятельная особа тянется к нему и сжимает его руку. Я бросаю на нее взгляд, и она тут же отступает. — Ого, ты занимаешься спортом, да?
— Я, эм, занимаюсь боксом, — говорит Ной. Он смотрит на меня и произносит слово "помоги".
Я смеюсь и веду его прочь.
— Скоро увидимся, девочка! — кричу я через плечо, не оглядываясь.
— Если это то, что значит быть богатым, — бормочет Ноа мне в ухо, — то я лучше буду бедным.
— Ты привыкнешь к этому, — вздыхаю я.
— Не думаю, что смогу, — отвечает он.
Я даже не могу его винить. К такой жизни можно привыкнуть, но я живу так с самого рождения. Дезориентирующие вспышки фотокамер, микрофоны, прижатые к моему лицу, полное отсутствие личного пространства — все это было частью моей жизни, сколько я себя помню. Даже в Спиркресте, хотя мы более или менее защищены от реального мира, мы все равно каким-то образом создали уменьшенную версию жизни высшего общества.
Я никогда не знала ничего другого, но если бы я могла оказаться где угодно прямо сейчас, то это было бы не здесь. Это было бы где-то в маленьком, отдаленном и тихом месте — с Ноем. Ни камер, ни микрофонов, ни социальных сетей, ни глаз.
Потому что, как только мы вошли в галерею, я почувствовала только это. Глаза на мне, пронзающие меня со всех сторон. Это особое ощущение, как будто к тебе что-то прилипло. Не больно, но неприятно и неотступно.
Тем более, что они смотрят на меня не из-за моего красивого платья. Они смотрят на меня из-за Ноя. Они смотрят на его лицо, слегка вежливо хмурясь, пытаясь определить его положение. Задают себе вопросы. Где мы его видели? Знаем ли мы его? Кто он такой?
Коктейльный час в самом разгаре, все пьют и делают вид, что рассматривают произведения искусства, а на самом деле смотрят на что угодно. Моего отца по-прежнему нигде не видно. Я едва успеваю обхватить пальцами бокал, как ко мне подбегают три пары богатых ньюйоркцев.
Все они целуют меня в щеку и говорят, как я выросла, как прекрасно выгляжу, какой удивительной девушкой стала. Потом они спрашивают, что на мне надето. Потом спрашивают про Ноя — настоящую причину их прибытия.
— Это мой парень, Ной, — мило говорю я. — Он живет в Дорефилде, маленьком городке недалеко от Спиркреста.
Они все обмениваются взглядами, общаясь без слов. Их посланница, женщина, которую я часто видела на мероприятиях и которую зовут Марша, поворачивается к Ною с милой улыбкой и холодными мертвыми глазами гадюки, готовой нанести удар.