Есть! Он стабилизировался и стал четким! Откроем глаза… Ура! Получилось!
Нить давно раскрутилась и медальон был где-то на уровне груди, но мне это было уже неважно. Передо мной висел магический символ, которого, я был точно уверен, никогда раньше не видел.
Осталось дело за малым – присоединить к нему знак указания цели и направить куда-нибудь. Например, на ветки того куста, непонятно как выросшего на склоне. Он так удобно торчит из земли прямо передо мной.
От полыхнувшего из оврага волны черного пламени Толмен откатился назад и шустро пополз назад. Только очутившись в сотне локтей от молодого мага, он поднялся, и побежал к крепости.
– Ну да, рудознатцы, так я им и поверил, – тяжело дыша произнес Толмен и проверил зашитый в кожу амулет, ранее скрытый под рубашкой.
Лицо еще недавно дружелюбного травника исказила злая улыбка, и он увеличил скорость, чтобы успеть вернуться раньше Вадима. Сегодня вечером будет небольшой праздник, повод легко придумать, и никто тогда не удивится выставленному бочонку вина. Главное, успеть заколдовать напиток, иначе молодой маг может почувствовать волшбу и что-нибудь заподозрить.
Онир прикрепил наконечник к простенькому копью и со вздохом отложил его в сторону: теперь опять придется мучиться от вынужденного безделья. Гном слегка поморщился, сожалея в очередной раз об отсутствии даже примитивных инструментов, и позвал северянина:
– Все готово. Получай, Снурри, свое оружие. Но я не верю, что ты этим сможешь кого-нибудь убить.
Наемник, увлеченно споривший с Ровеном о лучшем способе приготовления оленины, повернул голову, мельком посмотрел на копье и одобрительно кивнул.
– Для настоящего мастера качество оружия не так важно, главное – это, – он показал товарищу свои поднятые руки. – Мальчишкой у меня еще хуже копье было. Вот, как сейчас помню, стащил в поле обломок серпа, привязал его веревкой покрепче к кривоватой палке и пошел на охоту. Такой нагоняй получил от отца…
Снурвальд на мгновенье прикрыл глаза, вспоминая беззаботное детство, но тут же встрепенулся, почувствовав произошедшие в комнате изменения.
– Ты далеко? – спросил он Вадима, начавшего суетливо надевать верхнюю одежду.
До этого маг дремал на деревянных полатях, прислонившись спиной к теплой боковой стене камина. В таком положении он мог сидеть часами, практически не реагируя на происходящее вокруг.
– Решил свежим воздухом подышать, – юный волшебник посмотрел по сторонам и обратился к Ровену. – Ты наружу не собираешься?
– Почему бы и нет, – ответил удивленный старик и начал подниматься с лавки, но поймав пристальный взгляд Онира, покачал головой. – Но не сейчас, готовить надо.
Ровен плюхнулся обратно на скамью и не стал особо сопротивляться напору Вадима, решившего надеть две куртки. Если бы не гном, то пожилой купец устроил бы целое представление, а так он обошелся легкой перебранкой и трехминутной сентенцией о современной молодежи, хилой и слабой в сравнении с его поколением.
Ровен немного увлекся чтением нотации, но, вовремя заметив, как маг напрягся, скомкал фразу. Старик протянул руку и снял куртку с грубого крюка, вбитого в щель между каменными блоками стены. Второй этаж башни, служащий им жильем, раньше практически не использовался Толменом. Смотритель сразу облюбовал на третьем этаже маленькую клетушку с небольшой железной печкой, где и проводил большую часть времени. Комната, где теперь жили сбежавшие рабы, была обставлена скудно: старый выщербленный стол, три широкие лавки, стоящие вдоль серых голых стен и большой закопченный камин. Чтобы не ютиться всем на лавках, северянин предложил сделать вокруг камина широкие полати, оставив только проход для приготовления пищи. После этого на лавках спали только Снурри и Вадим, отдав просторное ложе широким в плечах жрецу и гному, а также только отошедшему от недуга Ровену.
– Я пойду, – вдруг подал голос из угла комнаты Харден.
Он давно перестал принимать участие в дружеских посиделках отряда, предпочитая размышлять о чем-то своем или молиться.
– Нет, я один, – голос Вадима стал сухим, и Онир услышал раздражение в его словах.
К удивлению гнома Харден этого словно не заметил и начал собираться на улицу.
– Я же сказал, прогуляюсь один! – маг вырвал из рук ошарашенного внезапной вспышкой гнева жреца шапку и стремительно выбежал из комнаты.
Харден посмотрел на оставшихся товарищей, немного подождал и, пробормотав что-то презрительное под нос, побежал вслед за Вадимом.
Только за массивным жрецом престала скрипеть лестница и внизу гулко хлопнула дверь, как гном обратился к друзьям.
– Наконец-то мы одни, теперь можем спокойно поговорить.
– А Толмен скоро вернется? – спросил Ровен, подсаживаясь на скамью к друму.
– Нет, он пошел капканы проверять, что я давеча оставил. Мы скоро уйдем, а ему надо привыкать с ними обращаться, – ответил северянин. Он подтащил свою скамью поближе и сел напротив своих старых товарищей. – Странный этот смотритель. Живет здесь почти круглый год, а навыков охоты нет ни малейших. Если бы мы здесь не появились, то его запасов до весны не хватило бы. Так и жевал бы свои травки. Ты о нем хотел поговорить?
– О нем поговорим позже, – покачал головой Онир. – Меня больше всего заботит Вадим. Заметили, каким он нервным стал в последнее время?
– Да, – согласился Ровен.
– Да бабу ему нужно, – заявил Снурри и усмехнулся. – Я в его годы ни одной юбки не пропускал. Вот зайдете в первый нормальный город, так сразу ведите его веселый дом.
– Нет, не в этом дело, – не согласился гном и провел ладонью по окладистой бороде. – В пещерах он показывал потрясающее упорство, я даже подумал, что парень ничего кроме своей магии и знать не желает. Нет, тут что-то другое.
Онир немного помолчал и начал рассказывать о своих наблюдениях:
– После храма на острове он стал другим. Тогда я приписал это последствию нападения демона, не каждый маг может похвастаться таким – выжить в схватке один на один с тварью из бездны!
– А я всегда говорил, что Вадиму силы не занимать, – согласился Ровен, довольный своей прозорливостью.
– Но потом стало еще хуже. Ты, дружище, не заметил этого из-за болезни, а вот Снурвальд, уверен, обратил внимание, что Вадим начал в себе закрываться. Вы помните, каким мы его встретили? Взгляд затравленного волчонка, готов вцепиться любому в горло.
– Да, – вспомнил Снурри. – А как он чуть не набросился на тебя в пещере? Такого не забыть. Самого еле шатало от побоев надзирателей, а он, без оружия и навыков боя, собрался напасть на здорового и трезвого друма! Я от неожиданности даже подстраховать тебя решил, словно у него были шансы на победу.
– Так вот, – продолжил Онир. – В его глазах я вновь вижу прежнее затравленное выражение, словно он один против всего мира.
– А в чем проблема? – спросил северянин и задал провокационный вопрос. – Если ты боишься предательства, то, может, следует поделить сокровища и разбежаться в разные стороны? Или давай совсем от него избавимся, вон, как раз проверим – смогу я кого-нибудь новым копьем убить или нет.
– Ты о чем говоришь? – от возмущения гном вскочил с лавки, но увидев широкую ухмылку на лице северянина, махнул рукой и сел обратно. – Опять эти твои шуточки. Ох, и попадешь ты из-за своего «умения» шутить, попомнишь тогда мои слова.
Снурвальд пожал плечами:
– Это не моя проблема, что другие не понимают шуток. А если серьезно – помнишь четыре седьмицы назад он свою руку берег, словно сломанную?
– Да, было такое, – нахмурившись, припомнил Онир. – Но он ее просто порезал.
– Ну-ну, зубами наверное, острые они у него, молодые, – с сарказмом заметил Снурвальд и пояснил. – Весь металлический хлам, что здесь валялся, ты выпросил у Толмена уже на второй день. А смотритель свои инструменты и нож Вадиму не давал. А теперь еще немного напряги свою память – помнишь, как он упал в лодке?
– Ну, может парня просто укачало? – с еле заметным сомнением в собственных словах произнес Онир, в свое время сильно испугавшись за Вадима.