***
Мы зашли в покои хозяина, и евнух оставил меня наедине с ним. Я в растерянности остановился посреди комнаты. Теоретически я знал, что нужно делать, но тут сам хозяин нарушал установленные негласные правила. В комнате не звучала музыка, не курились благовония, он варил кофе на дистанционной кофеварке и терпкий чудесный аромат, поддразнивая меня, плыл по комнате.
-Присаживайся, Львенок, - протянул он мне чашку с чудесным напитком.
Я растерянно посмотрел на него, выпустив из рук сай, которые с нежным звоном упали на пол.
Мне стало смешно. Меня целый вечер купали в душистой воде, потом втирали в мое тело благовония, убирая даже малейший пушок, потом Гайс трепетно расчесывал мои волосы и подбирал украшения, стараясь оттенить мою красоту. А я пришел пить кофе? Фыркнув, я взял чашечку и уселся на подушки скрестив ноги.
- Откуда ты, Львенок? - присел напротив меня мужчина.
-Я не знаю.
-Как так?
-Меня купили с Гайсом у пиратов, а те подобрали меня где-то. Так они сказали. Я получил травму головы поэтому не помню.
- Пей кофе, сахарный.
Я дернулся. Это обращение, словно, розгой продрало меня вдоль позвоночника.
- А как обращаться к Вам? - дрогнувшим голосом спросил я.
-Хамдан. Пей свой кофе, сахарный. Потом потанцуй для меня.
Я отставил чашку, потому что по комнате поплыла мелодия. Выйдя на середину и подняв свои кинжалы, я прислушался, открывая сердце и душу вкрадчивому мотиву. Он был печальный, и я, подняв руки, направив острие оружия на себя, стал покачиваться в ритмах мелодии. Раздался глубокий грудной женский голос, пронзительно рассказывающей о своей любви и о не возможности быть с любимым. Я, сопереживая душой, телом старался передать всю боль певицы и на последних печальных аккордах, прогнувшись назад приставил острие сай к напряженному животу чуть раня себя. Две капельки крови выступили на поверхности кожи.
Сильные руки, подхватив меня уложили на пушистый ковер, и горячие губы, прильнув к выступившей крови сцеловывали и слизывали ее. По моему телу горячей волной поползло желание, и я, зарывшись пальцами в густую шевелюру Хамдана, потянул его на верх, желая заглянуть в его глаза. А там кипела и плескалась страсть. Я бы хотел, чтобы это был Гайс с его невесомой нежностью или Шамиль с его неутолимой страстью. Но это будет человек, купивший меня, и горечь жаркой волной плеснула румянец на мои скулы. А мое предательское тело трепещет под его умелыми пальцами. Это оно, извиваясь, тает и плавится под его ласками. Это оно тянется навстречу новому, бесстыдно раскрывается, предлагая себя. Пронзительная боль и моя душа удовлетворенно злобствует, наказывая тело за предательство. Но на смену боли приходит горячее марево удовольствия, и в его пекле сплавляются во едино моя душа и тело. Удовольствие, нарастая похоже на огненный шар: он, раздуваясь опаляет меня своим жаром, и я, не выдержав напора, распадаюсь на сотню мелких кусочков чистейшего восторга.
***
Я стою на крыше отеля под ногами сверкающим морем огней раскинут город. Свежий ветер овевает мое лицо. После всего мне хочется побыть одному, и Хамдан, оставляя меня покидает номер. Но оставаться в комнате, наполненной ароматами нашей люби, у меня нет сил и я стою тут. Странная тоска сдавила мое сердце. Ощущение дежавю бередит мою душу. Неужели когда-то в прошлом у меня уже было что-то похожее? Как я хочу вспомнить о том кто я…
- Таир! Джарван! – разрывает ночь страстный шепот.
Я, отступив от края крыши, разворачиваюсь. Тот самый парень из холла. Что ему надо?
- Как ты назвал меня? – спрашиваю я у него с удивлением.
- Ты…ты не помнишь меня? - он явно обескуражен.
- Помню. Ты один из гостей Джамиля. Ты хотел купить меня.
- Да. Хотел. Ты прекрасен Джарван.
Он подходит ко мне, протягивает руку и дрожащими пальцами тянется к моему лицу.
- Не смей! – кричу я и бью его по руке. Он не приятен мне. Глухая волна злости поднимается внутри. - Кто ты такой?
- Амир. – губы парня сжаты в тонкую линию и его глаза сверкают гневом. Он делает шаг мне на встречу. – Ты не посмеешь указывать мне, гаремная подстилка. - шипит он мне в лицо. - Я сделаю с тобой все что захочу!
Я выворачиваюсь и достаю свои когти.
- Один шаг и ты полетишь вниз распотрошенной птичкой. – смеюсь я ему в ответ. – Давай сделай этот шаг, я почему-то хочу убить тебя, дай мне повод!
- Сумасшедший. – жарко шепчет Амир, пятясь от меня. На крыше раздаются голоса, и он, развернувшись, поспешно отступая в тень, уходит.
Я отворачиваюсь и опять смотрю на море огней. Амир… пульсирует в голове моей это имя… Амир… Амир и Наджиха. И перед моими глазами, покрывшись мелкими трещинами рухнула завеса отделяющая меня от моего прошлого. Вскрикнув, я отшатнулся от края крыши… Таир! Мое имя Таир!
Я мчусь к Гайсу и Шамилю, ворвавшись в комнату, со слезами рухнув в их объятия, не могу остановиться кричу и плачу.
- Хаби би, Львенок. - трясущимися руками обнимает меня Гайс. - Что произошло?
- Я убью его! - вскакивает Шамиль.
Я ловлю его за край одежды.
-Это не он… Это я… Я – Таир! Я вспомнил!
Гайс нежно укачивает меня в своих объятиях, Шамиль тихо опускается рядом целует мои руки.
-Тише, Львенок, тише.
И я, вздрагивая проваливаюсь в темный сон, не выдержав случившегося.
========== 9 ==========
Просыпаясь, я прижимаясь к Шамилю и с силой сжимаю в руках пальцы Гайса, даже во сне боясь остаться без них.
Вспомнив о вчерашнем, я тону в волнах паники с силой вжимаюсь в Гайса, он, даже не проснувшись, подгребает меня к себе и поглаживает укачивающими движениями. А в голове у меня хоровод мыслей и эмоций.
Александра! Мама! И тяжелая тоска душит меня.
Малик! И глухая обида захлестывает с головой.
Амир и Наджиха! И ненависть печет в области сердца…
Хамдан. И сердце, сжимаясь от непонятных чувств, пропускает удар. Что со мной? Почему одна единственная ночь вдруг поставила его в число моих ключевых фигур.
И я, прячась от этих мыслей, поближе придвигаюсь к Шамилю, он ворча утыкается губами в мою макушку. Что я без вас? Что делать? Невозможно жить так как раньше. Гайс, приподнимаясь на локтях, внимательно смотрит в мое лицо.
- Теперь тебе есть куда уходить, Львенок? - он поглаживает и перебирает мои волосы.
- Да. – врать ему бесполезно.
Он отводит взгляд, а мое сердце прошивает игла боли. Я чувствую как руки Шамиля сжимаются на моей талии, и он утыкается мне в шею, шепчет:
- Расскажи нам…
Выламывая пальцы и опустив глаза я тихо, едва слышно, рассказываю о себе, стирая дорожки непослушных слез.
Гайс и Шамиль, нежно поглаживая мои руки, перебирая волосы притихли по бокам.
- Обещай не спешить, Львенок. - голос Гайса дрожит. - Нужно все обдумать.Амир теперь знает, что ты жив. И это плохо. Если об этом узнает твой отец, лучше не станет. Позор, старший сын, наследник рода, наложник в гареме…
-Амир обо мне знает и это хорошо, Гайс. - не соглашаюсь я. – Мне нужно кое в чем убедиться, и для этого нужно встретится с ним наедине.
- Если об этом узнает Хамдан или евнух, то ничем хорошим это не закончится - предостерегающе возразил Шамиль.
- А если Амир сам придет ко мне?
Гайс поднялся и стал в задумчивости мерить комнату шагами.
- Возможно, это единственно верный способ. Только осуществить тебе его не получится. Хамдан увлечен тобой, и ты, Львенок, проведешь еще не мало ночей в его покоях. - Гайс остановился напротив меня, внимательно вглядываясь в лицо. - Но это дает возможность действовать нам.
***
- Амир-бей, - Гайс капризно надул губы. – Я не стал бы так рисковать, не будь я сам глубоко заинтересован. Джамиль сказал мне, что Вы пытались купить Джарвана или хотя бы ночь с ним?
Амир, прищурившись смотрел на томно выгнувшегося в кресле юношу.
После того, как Амир увидел Таира на сцене в борделе Джамиля, он застыл на месте пронзенный страхом. Если Таир жив, то сам Амир и его мать находятся в одном маленьком шаге от краха. Отец никогда не простит им того, что они сделали с его первенцем. Но после танца Джарвана, Амир потрясенно замер на месте, странная болезненная судорога сжала его сердце, выдавив в кровь смертельную дозу любовного яда. И теперь мысли Амира, отравленные этим зельем, уже приняли совсем другое направление. Тогда он, не сдержавшись, вспыхнув мгновенным желанием, даже не подумал о преступности своей страсти. Горячий, извивающийся Таир, рыжие волосы огненными змеями ласкали его белоснежную кожу, а его кинжалы словно пришпиливали взгляд Амира к телу Таира. Намертво впечатывая в память прекрасную хрупкую линию шеи, перетекающую и красивый разворот плеч, с нежными ключицами, которые хотелось зацеловать. Тонкая талия, которая поражала змеиной гибкостью так и тянула оплести ее руками. Длинная полупрозрачная ткань, которая едва держалась на бедрах Таира, не столько скрывала, сколько подчеркивала поджарые упругие ягодицы красивой формы… К щекам Амира прилила кровь, в паху нарастало сладко-болезненное напряжение. И еще Таир потерял память.