Что ж….Он не против.
Его порадовало, что Майя оказалась не замужем, и у неё не было влиятельного покровителя. Наличие мужа или любовника не послужило бы для Бориса преградой, вызвав лишь небольшие хлопоты, и только. Но его неожиданно согрела мысль, что в данный момент никто не прикасается к телу рыженькой.
Она будет его.
Это не обсуждалось.
Он отдал распоряжение, чтобы Егор организовал слежку за замком Юнгера, и при первых передвижениях девушки тотчас сообщили ему. Если она находилась в Вене в гостях, то вероятность её передвижения по городу была высока. Так и оказалось.
Они напали на лимузин, благо замок Юнгера находился за городом, и им никто не мог помешать. Светиться днем, при людях, не особо хотелось, хотя Борис не постеснялся бы и посторонних зрителей. Он и его люди действовали быстро. Перекрыли дорогу двумя автомобилями, прострелили колеса на лимузине и обездвижили водителя. Это заняло не больше минуты. В своей команде Борис держал профессионалов.
Ему не хотелось пугать рыженькую, но по другому не выходило.
Он распахнул дверь и нырнул в салон автомобиля.
И снова его поразило ощущение чего-то родного…до боли знакомого….Стоило оказаться рядом с этой девчонкой, и у него голова переставала соображать.
Чувство смущения, давно забытое им, неприятно поразило его, и он поспешил его скрыть за сарказмом.
Майя от шока потеряла дар речи.
В первое мгновение девушка решила, что на их лимузин напали стригои, и вспомнила пророчество сестры. Она даже не успела испугаться. Лишь промелькнула шальная мысль о том, чтобы её смерть была легкой. Она слышала, что стригои не всегда убивают вампиров и людей, они могут обратить их в таких же бездушных существ, как и они, тем самым увеличив свою численность.
И тут Майя узнала мужчину, который устроил нападение.
Князь Сандровский.
Его сложно было с кем-то спутать.
И снова в её голове промелькнула мысль, что князь Сандровский не лучше стригоев. Добра от него ждать не приходилось.
— Что….что происходит? — охрипшим от страха голосом спросила Майя и постаралась отодвинуться от мужчины, как можно дальше.
— Небольшое похищение, рыженькая. Тебя это устроит? — он улыбнулся, и от его улыбки Майе стало плохо.
— Нет! — вскрикнула она, стараясь взять себя в руки и преодолеть страх, охвативший её. С улицы слышались разговоры, Сандровский был не один, и это напрочь лишало её малейшего шанса на спасение.
— А зря. Мне бы хотелось услышать положительный ответ, — он придвинулся ближе и чуть заметно повёл носом, вдыхая её запах. Его глаза изменились, потемнели и в них появились кровавые точки.
Он желал её.
Сейчас.
Здесь.
— Вы сошли с ума! Вы безумны! — Майя не могла поверить в происходящее. Она старалась взять себя в руки, заставить мыслить логически, но пока у неё ничего не получалось.
В ход её жизни вмешались самым наглым образом, и пока она ещё не знала, как реагировать.
— Ты права, детка, я обезумел от желания обладать тобой. Хоть на этот вопрос ты мне ответишь положительно? — продолжал паясничать Борис и властным движением привлек девушку к себе.
Та зашипела разъяренной кошкой, и у неё показались кончики клыков. Майя разозлилась. У неё сработала защитная реакция. Её слишком часто принижали в детстве и заставляли делать то, что она не желала. Во взрослой жизни она не потерпит подобного обращения с собой!
— Князь Сандровский, немедленно прекратите оказывать на меня давление! Я вам вчера ещё сказала, что не являюсь вашей поклонницей, меня не впечатляет ваша агрессивная сексуальность и репутация злодея!
Брови Бориса наигранно медленно взметнулись к верху.
— Ты уверена, лапочка?
Влечение к этой девушке становилось нестерпимым. Он весь пылал и не собирался анализировать и размышлять, почему это происходит! Он собирался получить, что желал. Время разговоров прошло.
— Более чем!
Майя хотела продолжить возмущаться далее, но ей не позволили.
Безжалостные крепкие пальцы вцепились в её плечи, властно притянули к себе, и жесткие губы впились в её требовательным поцелуем.
Тут не было ничего ласкового или нежного.
Одно подчинение.
И Майя стала сопротивляться. Она понимала, что противостоять силе Бориса Сандровского, всё равно, что попытаться сдвинуть каменную глыбу, но поддаваться отчаянию было ещё хуже.