Аня сидела на бездыханном теле Александра и со всей силы лупила по щекам. Когда тот очнулся, его лицо горело, но параллельно он испытывал страшный холод. Чуку всплеснул руками и побежал за покрывалом.
— Ты жив, сенсей! — девушка обняла его.
Волхв тут же понял, что все еще совершенно голый и деликатно попросил ее отвернуться.
— Помойся, от тебя разит смертью, — сказал шаман, вошедший с теплым покрывалом в сморщенных руках, — это тебя согреет. А еще вот, выпей.
В руках Чуку оказалась небольшая бутылка с зеленоватой жидкостью, и рюмка. Горькая настойка обожгла горло, но постепенно холод и озноб отступили. Волхв не мог не думать об увиденном в мире мертвых. Знание, которое даровал ему лик Чернобога, было невозможно описать словами. Остальные знали это и не приставали с расспросами.
— Я должен идти, — сказал мужчина и взял вещи, — спасибо, Чуку.
Шаман не стал возражать или удерживать его. Одеваясь, Александр заметил, что рядом с оберегом его вена вздулась и почернела. Но дискомфорта он не испытывал. Чуку заметил замешательство на лице волхва.
— Метка Нави, — сказал он, — теперь она навсегда с тобой. Ты увидел, то, что было нужно?
— Да, — уверенно произнес Александр, — я знаю, где ведьма.
Глава 4
По дороге домой я много думала. Вуд любезно посадил меня в такси, затем отправился обратно в клуб. Этот образ, который мужчина создал при личном общении, совершенно не бился с тем, что я видела во время переговоров. Его слова больно ударили по самооценке. Держа сумку на коленях, крутила в руках визитку, которую он мне дал. На глаза навернулись слезы обиды, раздражения, разочарования в самой себе. На что я вообще гожусь? Да ни на что!
Попросила таксиста остановиться, захотелось прогуляться и подумать. Легкий хмель немного притуплял горечь поражения. Осенний ветерок был все еще теплым, приятно обдувая лицо. Cделала шагов пять и остановилась, просто наслаждаясь моментом. Некуда спешить. Я направилась по узкой дорожке в сторону дома. Идти было не более пяти минут. Слева по магистрали мчались машины, а справа скромно расположилось старенькое районное кладбище. На нем давно никого не хоронили и сохранили, пожалуй, только для истории. Проходя мимо входа, я увидела крысу, которая сидела на помойке и мирно грызла выкинутый кем-то кусочек морковки.
Взгляд упал на старое кладбище. Я стояла рядом с расшатанными старыми ржавыми воротами и покосившейся деревянной сторожевой будкой. Краска на стенах облупилась, одно окно было разбито. Когда-то там работал угрюмый старый сторож, но теперь маленькая каморка пустовала. Внезапно послышался детский плач. Осмотревшись и оценив, что он исходит из глубины кладбища, я, не думая, побежала спасать ребенка. Похоже, что плакала маленькая девочка. Может, потерялась? В тот момент даже не задумалась, какой к черту ребенок может рыдать в пятницу в десять вечера в центре кладбища?
Я бежала на плач, не понимая, зачем. Гул машин стремительно отдалялся, превращаясь в сплошную бесформенную какофонию. Но внезапно все затихло. Расстегнула пальто, вытерла мокрый лоб салфеткой и бросила ее в ближайшее мусорное ведро. Чтобы отдышаться, мне потребовалось пара минут. Вокруг возвышались кресты, оградки и причудливые памятники. Кладбище было совсем старым, возможно даже дореволюционным. Его историю я не знала. В момент, когда тишина стала совсем оглушительной, я с ужасом обнаружила, что потерялась. Ребенок больше не плакал, гул машин также остался далеко позади, а вокруг лишь ветер слегка покачивал ветви старых деревьев.
«Что ж, пьяная ты клуша, глюки словила, теперь пора домой»— сказала самой себе и стала осматриваться.
Вздохнув, уже было определила примерное расположение выхода, как вдруг заметила за деревьями необычное строение. Может, местная церковь? Продираясь сквозь ветки, знатно испачкала светлое пальто, порвала колготки, расцарапала колени и дважды чуть не потеряла сумку. Вокруг все начало меняться. Ограды и могилы пропали, деревья расступились, и я вышла на поляну. Серая мгла пеленала ее, словно укутывая и защищая. Вокруг возвышался черный лес. Что это за место? Я же только что была в городе? В панике ноги словно приросли к мокрой земле, в которую предательски провалились тонкие каблуки. Увидела огромный лик, стоящий в самом центре, на земляном возвышении, густо освещаемый лунным светом. Высокий, искусно вырезанный из дерева, с длинной бородой и тяжелыми веками, закрывающими глаза, он будто спал.
Внезапно я почувствовала жжение в области груди. Невольно поморщилась и дотронулась до золотого крестика, подаренного на совершеннолетие отчимом. Украшение раскалилось и жгло кожу. Что за ерунда?
Идол с глухим скрипом покачнулся, сначала вправо, затем влево. Крестик стал жечь сильнее, доставляя очень сильную боль. Я максимально аккуратно расстегнула его и кинула в сумочку. После этого страх словно испарился, стало так легко, будто с души упал камень. Дыхание выровнялось, усталость отступила. По телу растекалось спокойствие.
— Ведьма, — проскрипел идол, — подойди.
Вокруг стали появляться тени. Какие-то имели человеческие очертания, другие же напоминали чудовищ в длинными корявыми руками-ветками. Они были словно сотканы из тьмы, но при этом — так реальны, что ощущались буквально кожей. Сначала несколько, затем десятки, сотни теней плясали вокруг. Липкий, навязчивый страх снова пополз по телу.
— Ведьма, ведьма, — шелест продолжался, к нему присоединялись все новые и новые голоса.
— Кто вы? — мне стало страшно настолько, что лишь хватала ртом воздух, — где я?
И тут поняла, что иду к деревянному лику. Тело двигалось само по себе, я была не в силах управлять им. Подойдя к идолу, положила руку на шершавую кору. Она показалась на удивление приятной и теплой. От лика не исходило зла, но я продолжала в ужасе смотреть в темные полуприкрытые глаза.
— Ведьма, — прошелестел он, — найди...
Внезапно перед глазами побежали огоньки, и я провалилась в забытье.
***
Не знаю, сколько провалялась без сознания. Где-то у входа сигналила машина, вдалеке завыла сирена. Поднялась и осмотрелась. Что ж, по крайней мере, я жива. Очнулась почти у входа на кладбище. Сумка валялась в траве в паре метров. Пошарив в темноте руками, нашла ее, отряхнула и попыталась подняться. Ноги, словно ватные, подкашивались и не давали стоять ровно. Так, до дома совсем немного, нужно собраться с силами и идти. Страшно болела голова, тело онемело и неприятно кололо. Хорошо, что уже поздно и вокруг никого нет.
Что я только что видела? Сев на холодный асфальт, попыталась собраться с силами и отдышаться, но вдруг чуть поодаль увидела девочку. На вид ей было не больше четырнадцати.
Она была маленькая и худенькая, словно тростинка. Длинные темные волосы клочьями свисали с головы и выглядели несколько странно. Она медленно приближалась ко мне со стороны центра кладбища. Я попыталась встать, но ноги все еще не слушались. В походке девочки было что-то неестественное, зловещее. Белые губы беспрестанно двигались, а белые мертвые глаза смотрели на меня. Я в ужасе попятилась, пытаясь отползти подальше от кошмарного создания. Нужно позвать на помощь. Сумка осталась валяться на дорожке, девочка переступила через нее и приблизилась почти вплотную.
Внезапно чьи-то руки подхватили меня сзади и поставили на асфальт. Я почувствовала легкое головокружение, но удержалась на ногах. Судя по силе это точно был мужчина. Он прошептал мне на ухо:
— Оставайтесь тут.
И резким движением, не то прыжком, не то рывком, он оказался сзади девочки и схватил ее за плечи. Она мгновенно среагировала, неестественно выгнулась и запрыгнула ему на спину. Незнакомец был сильнее и крупнее, но девочка оказалась проворнее. Она то и дело подныривала под его руки, пытаясь покусать. В один миг ей удалось вцепиться ему в шею зубами. Я вскрикнула, мужчина зарычал и сбросил девочку с себя. Не обращая внимания на горло, из которого хлестала кровь, он надавил коленом на ее шею, что-то прошептал и в его руке возник острый предмет. Кинжал, меч? Не говоря ни слова, он вонзил его в горло девочки и провернул. Существо замолкло, издав лишь противный булькающий звук. Незнакомец брезгливо поднялся и некоторое время смотрел на мертвого ребенка. Шея мужчины сильно кровоточила, быстро впитываясь в одежду, но он будто не замечал этого. Видимо, адреналин.