Небольшой привал, экскурсия по болотам Луизианы и скорый обзор Нового Орлеана — и наконец-то он, Мексиканский залив. Курту казалось, что ничего красивее он в жизни не видел: практически белый песок, ярко-голубое небо и такого же цвета вода, уходящая вдаль к горизонту и, в конце концов, сливающаяся с ним. Выбравшись из машины, Курт сразу же поспешил к воде, но остановился, не добегая до нее. Страшно было промочить ноги, но сам вид завораживал, и Курт просто не мог ему не поддаться, и оторваться хотя бы на секунду, даже чтобы разуться.
— В прошлый раз, помнится, ты воде не очень обрадовался, — усмехнулся Хантер, подойдя к Курту. Он сунул руки в карманы, устремив взгляд к горизонту. Вид бескрайнего океана вдохновлял. Казалось, что нет ничего прекраснее и лучше, хотелось броситься туда, плыть на корабле далеко-далеко. Неважно, куда, главное — плыть, не останавливаясь.
— Здесь по-другому, — тихо произнес Курт, и его лицо озарила улыбка. — Я даже не против искупаться… Эй, стой! — он рассмеялся и попытался отбежать, когда Хантер потянулся к нему, чтобы схватить и отнести в воду. — Пока что я не хочу. Немного позднее.
Отойдя подальше, чтобы Хантер не смог снова схватить его, Курт уселся на песок, скинул кеды и позволил набегающим волнам играть с его стопами. Это было непривычно и странно, но чувство безграничной радости наполняло Курта целиком. Он чувствовал себя маленьким ребенком, которому открыт весь мир, и он только начинает познавать его.
Он просидел на пляже около часа, и даже не заметил, как прошло время. Вскоре к нему снова пришел Хантер и протянул купленную в городе еду. Но Курт не был голоден, он сидел и размышлял над чем-то очень для него важным, о чем он совершенно забыл за эти четыре дня.
— Что-то случилось? Я подумал, тебе понравился залив, — нахмурился Хантер, заметив отстраненное выражение лица Курта. — Может, лучше уехать?
— Нет, все хорошо, просто… Хант, а какой сегодня день? — спросил Курт, не отрывая взгляда от воды. Задумавшись, Кларингтон назвал число, и Курт слабо улыбнулся. — Надо же, — тихо произнес он.
— Этот день что-то значит? — настороженно поинтересовался Хантер, засовывая в рот картошку.
— Да. Мне сегодня исполнилось девятнадцать. Я даже забыл, — хмыкнул Курт и, поджав ноги, обнял их руками, и уперся подбородком в колени.
— Что?! — удивленно воскликнул Хантер, подскакивая. — И ты только сейчас мне об этом говоришь? Курт, это же… Черт, у меня даже подарка для тебя нет.
— Мне не нужно… Хант, ты и так уже много для меня сделал, — попытался успокоить его Курт и придвинулся к Хантеру. — Мне не нужны от тебя никакие подарки.
— Ну, я все же хочу что-то сделать. Все же день рождения — это… Важный день. И то, что я делал все это время, не считается подарком, — усмехнулся Хантер, качая головой. — Так… Что бы ты хотел? Правда, у меня ничего толком нет, но я придумаю.
Курт задумался на несколько мгновений, глядя на Кларингтона. На самом деле, он хотел одну вещь, только не был уверен, что Хантер к ней готов. Да и за себя не ручался до конца. Но попробовать все равно хотел и знал, что не успокоится, пока не получит желаемого.
Потянувшись вперед, Курт сел на колени напротив Хантера и, облизнув губы, обвел взглядом его лицо.
— Я хочу… Я хочу, чтобы ты пообещал мне кое-что, — признался наконец он и отвел взгляд от смущения. — Хантер, когда все это закончится… Я хочу остаться с тобой, — выпалил Курт на одном дыхании и испуганно посмотрел на Кларингтона. Он боялся, что тот откажет, что скажет, что не желает больше времени проводить с Куртом, что лучше предпочтет другое занятие и другие знакомства. И от одних этих мыслей гибрид немного умирал изнутри, потому что знал, что без Хантера ему будет очень и очень плохо.
— О, Курт… — растерянно произнес Хантер. Конечно же, он думал, чтобы оставить гибрида у себя и очень этого хотел. Только раньше предполагал, что Курту хозяин больше будет не нужен. И уже смирился с мыслью, что Курт, скорее всего, уйдет от него. А теперь Курт ошарашил его своим предложением, к которому Хантер и был, и не был готов одновременно. — Я согласен. Да, оставайся со мной, конечно, — ответил Кларингтон и с улыбкой обнаружил, как радостно засветились глаза гибрида.
— Ты ни за что не пожалеешь! — воскликнул Курт, кидаясь на шею Хантеру. — Я умею готовить, шить, убираюсь, — принялся перечислять Курт свои плюсы. — Я много чего умею, массажи делать, еще много… — он замолчал, заметив, как Хантер смотрит на него. Тепло и некоторой нежностью. Такого взгляда в отношении себя Курт не видел уже очень давно. Если вообще когда-то видел.
— Я уверен, что не пожалею. И не жалел ни секунды, как только впустил тебя к себе, — Хантер улыбнулся, а через мгновение почувствовал губы Курта на своих собственных. Наверное, это было не совсем правильно, но в тот момент это казалось самым верным и очевидным решением. И Хантер не стал сопротивляться, как и в другие дни, когда он переставал идти на поводу у логики, а отдавался во власть своим чувствам.
За первым, коротким и немного неловким, поцелуем последовал второй, более жадный и уверенный. Хантер не мог отпустить Курта от себя, словно ждал этого момента целую вечность. Кусая губы, перебирая пальцами волосы, сжимая в своих объятиях, Хантер показывал и открывал все таящиеся в нем чувства к Курту и за всем этим не заметил, как оказался сверху над Куртом, а тот, в свою очередь, лежал на песке и явно был доволен положением дел. Как же здорово, что пляж оказался пустым!
Вскоре одежда полетела в сторону, а пляж наполнили высокие стоны Курта, которые заставляли Кларингтона возбуждаться все сильнее. Он кусал и целовал шею гибрида, обводил языком ключицы, нежно сжимал зубами соски, заставляя Курта выгибаться в спине и цепляться пальцами за его волосы.
От жарких прикосновений губ и языка к низу живота Курт застонал громче. Он сбивчиво шептал имя Хантера, трепал его волосы и сгребал пальцами песок, не в силах найти опору, за которую можно было бы зацепиться. Казалось, что Курт попросту сходит с ума от удовольствия, словно никогда ничего подобного не испытывал. Горячий рот Хантера, которым тот ласкал его, заставлял Курта распадаться и совершенно теряться в происходящем. Он кончил с протяжным стоном, повторяя имя Кларингтона, и пытался нашарить его голову, чтобы притянуть к себе для благодарного поцелуя.
Как только Хантер поднялся к нему, Курт почувствовал его возбуждение, и, немного придя в себя, опрокинул слегка расслабленного Хантера на спину. Курт не собирался оставаться в долгу, да и не хотел, он страстно желал видеть стонущего от накрывающего его удовольствия Хантера. Хотел чувствовать под пальцами его идеальное тело, от которого текли слюни еще с первой встречи. Целовать смуглую кожу и благодарить Кларингтона за все, что он сделал для него и, наверное, еще сделает.
Не прекращая влажно целовать шею, Курт гладил тело Хантера, отчего дыхание у Кларингтона сбивалось все сильнее. Он не был из тех, кто срывает голоса из-за стонов, да и почти никто не мог похвастаться, что слышал их от Хантера, но Курт действовал совершенно восхитительно. И сдерживаться рядом с ним было просто противозаконно. Таких шикарных минетов Хантер не получал никогда в жизни, а после оргазма еще долго слабо подрагивал и не мог сдвинуться с места, улыбаясь безумной улыбкой. А увидев пошло облизывающегося Курта, который через секунду снова навис над ним, тихо заскулил, думая, что скоро будет готов для очередного раунда.
Они еще долго целовались и ласкали друг друга, и Курт не думал, что так бывает. Он никогда не получал удовольствие от прикосновений хозяина, скорее, терпел и ждал, когда все закончится. Но с Хантером все было иначе. С ним и жизнь выглядела по-другому, словно кто-то сделал ярче подсветку, и мир заиграл новыми красками.