— Так, ладно. С долгами и потопами потом разберемся. Меня вот что интересует: как простой человек может стать… ну, магом? Или кто вы тут друг другу приходитесь? У вас тут что, курсы повышения квалификации для домохозяек и неудачников?
Маргаритушка, окончательно выйдя из состояния прострации, сверкнула глазами.
— Ты, сопляк, вообще понимаешь, куда попал? Мы тут, можно сказать, элита эзотерического сообщества! А ты со своими дурацкими вопросами… А ну, выкини его отсюда!
Мужчина в мешке нерешительно попытался приблизиться к Боре, но тот лишь угрожающе приподнял бровь. «Папашка» моментально отступил, продолжая жалобно скулить. Боря же, чувствуя себя все увереннее, уселся на краешек дивана, с любопытством оглядывая собравшихся.
— Ну же, не стесняйтесь, рассказывайте, — подбодрил он, — А то я сейчас участкового вызову, и он вам расскажет, как надо духовностью заниматься. Кстати, а где у вас тут туалет? А то от ваших благовоний меня что-то мутит.
Маргаритушка, поняв, что перевес сил явно не на ее стороне, вздохнула и смягчила тон.
— Ладно, мальчик, чего уж там. Вижу, любопытство тебя распирает. Только учти, это все очень серьезно. Мы тут, можно сказать, открываем порталы в другие измерения, общаемся с духами предков…
Боря скептически хмыкнул.
— Ну-ну, про порталы — это вы соседям расскажите, когда они вам люлей за ночной шабаш выпишут. А если серьезно, как мне стать магом?
Глава 18
В мрачном зале, где лёгкая дымка от мерцающего камина в дальнем углу едва рассеивала темноту, царила атмосфера напряжённого ожидания. Тени танцевали на шероховатых каменных стенах, словно обитатели потустороннего мира, неспособные обрести покой. Единственный источник света — пламя, лениво потрескивающее в древнем очаге, — отбрасывал оранжево-красные блики на лицевые складки старинных витражей и тяжёлую мебель, выкрашенную под благородное мореное дерево.
В центре комнаты возвышался массивный круглый стол, словно символ объединения и закрытого совета. За ним в равномерных промежутках располагались десять фигур, укутанных в тёмные мантии, покрывающие тела и скрывающие лица под глубокими капюшонами.
Диалог между ними не был громким. Напротив, голоса звучали тихо, сдержанно — словно каждый искал подходящий термин, каждое слово было продумано и наполнено тревогой. Темы, которые касались Бориса Клеменко, вызывали у них глубокое смятение. Имя этого человека словно проклятие шептали они между собой, стараясь скрыть страх за холодной маской рассудительности.
— Борис Клеменко… — начал один из них, голос его дрогнул, но слова прозвучали ясно. — Я не могу понять, как он… одними лишь кулаками выбивает души из одержимых. Это… невозможно.
Другой чёрный силуэт кивнул, положив руки на край стола, которые казались безжизненными в темноте.
— Мы наблюдали за ним издалека, — продолжил он мрачно. — Одержимость — явление, которое давно изучено и регламентировано. Магические методы, свитки и обряды. А здесь… Борис приходит, и сила его рук — единственное оружие. Он словно искореняет саму сущность зла, без ритуалов, без подготовки. Это… шедеврально!
Диалог затих. Пламя камина заплясало интенсивнее, озаряя вблизи лицо одного из собравшихся. Тот медленно убрал капюшон, и в полумраке показалось лицо старика с глубокими морщинами, испещрённое шрамами времени и переживаний.
— У нас никогда не было подобных прецедентов, — его слова звучали как приговор. — Что если это не человеческие руки? Что если с его фамильяром в виде младенца связано нечто, выходящее за пределы нашего понимания?
— Младенец? — переспросил самый молодой из собравшихся, будто впервые услышав об этом. — Говорят, его фамильяр — ошибка. Борис призвал существо в облике младенца и не знает, как его убрать или изменить. А у самого фамильяра такие глаза… в которых видна мудрость веков!
— И тем не менее, этот факт — не нонсенс, — парировал старик. — Такие случаи уже были, и, кажется, у вас тоже, Артемий, — обратился он к молодому. — Была такая же ситуация, когда вы призвали на втором курсе морского ежа.
— Такое тоже бывает, — глухо отозвался молодой. — Я его всё же смог спрятать. Но у меня и сила развивалась планомерно. У Бориса же… в нынешнем состоянии он сильнее меня тогдашнего раз в десять! Не поверю, что он…
В этот момент скамья, на которой сидел один из молчаливых участников, скрипнула под неравномерным нажимом. Он медленно поднялся и по поверхности стола провёл длинным пальцем, словно рисуя невидимые линии, связывающие события.