Я тихо скулил, пытаясь привлечь его внимание. Но Боря, казалось, оглох.
Он погрузился в свой мир, где не было места моим мучениям. В этот момент я почувствовал себя совершенно беспомощным.
И я не выдержал. Попытался встать. Сделать всё, чтобы скинуть с себя одеяло. Даже воспользовался магией, но кроме тараканов, которые ползали по оконной раме, никого никуда не скинул. Мне нужно было видеть это одеялко, чтобы наладить «контакт» и смахнуть его с себя.
Но я же, блин, закутан!
Я вертелся, крутился, пыхтел, пердел… чтобы распутаться.
В какой-то момент для меня это просто стало делом принципа. Я должен был побороть это одеяло! Перед глазами замелькали цветные пятна, а в ушах зазвенело. Я чувствовал, как силы покидают меня, и я уже готов был сдаться.
Но тут, словно по волшебству, одеяло ослабло.
Да! Враг почти повержен!
Маленькая щель, словно луч надежды, образовалась между складками.
Я собрал последние силы и извернулся, покачивая корзину, высвобождая сначала одну ручку, потом другую. Медленно, с трудом, я начал стягивать с себя ненавистную ткань.
Наконец-то! Я…
Корзинка сильно накренилась в сторону открытого окна из-за моих раскачиваний. Когда я высвободился из-под одеяла, вдруг осознал:
«Чёрт, я что, лечу?»
Перед глазами пронеслась оконная рама, затем пришло чувство свободного полёта, и после меня настигло понимание, что мой полёт заканчивается. И закончится он весьма плачевно — об асфальт.
Глава 13
Я не думал, что вот так закончится моё попаданство. Упасть в открытое окно, находясь в корзинке? Смешно!
Да к тому же, сделать это самостоятельно… хотя это слишком уж глупо звучит…
Умер, сражаясь за свободу!
Вот так.
Но, что интересно я не испытывал страха. Было обидно лишь за то, что я подвел свою маму. И именно из-за этого в моей груди начало разгораться что-то… словно пламя.
Я должен бороться! Нельзя сдаваться…
Я изо всех сил пожелал замедлиться… или оттолкнуться от приближающегося асфальта. Но тут… вдруг услышал…
— СРАНЫЙ КАРАПУЗ!
Крик донёсся где-то надо мной. Совсем близко. Через доли секунды меня обхватили крепкие руки. Что-то прижало к себе и начало медленно поворачиваться вместе со мной.
Голос я узнал. Голос принадлежал Боре.
В момент, когда мы коснулись земли, я уже смотрел на окно. Даже посчитал, сколько этажей мы пролетели.
Неужели он прыгнул за мной, чтобы спасти? Боря? Взял и прыгнул? Без каких-либо колебаний… там же времени на раздумья ни секунды не было.
Удар о землю был не таким, каким я его себе представлял. Он был жестковатым, но и одновременно мягким. Я не испытал всю ту боль, которую должен был. Зато мой живой матрас с непонятным хрипом выпустил воздух из лёгких.
Блин, а он в живых останется? Тут шесть этажей моего осознания пролетело. Мёртв?
Я зашевелился в руках Бори, пытаясь понять, что с ним. Он тяжело дышал. Когда я смог развернуться, то увидел его лицо, искажённое от боли.
Наверное, сломал что-нибудь. Или несколько чего-нибудь.
Если честно, несмотря на наши особые отношения, меня посетило чувство вины.
«Офигеть. Он прыгнул за мной, чтобы спасти… и чем ты думал?»
Его глаза были закрыты, а дыхание прерывистым. На его лице, помимо боли, читалось ещё какое-то… недоумение? Будто он не понимал, как здесь оказался.
Я попытался осторожно высвободиться из его объятий. Нужно было позвать на помощь.
Каким-то образом… я ж карапуз, мне тут пять месяцев от силы. Кого я, чёрт возьми, позову?
Но как только я пошевелился, Боря застонал.
— Говнюк, лежи… тихо… — прохрипел он, сжимая меня сильнее. Его хватка была на удивление крепкой, учитывая его состояние. — Дай, сволочь, продышаться…
В этот момент я заметил, что моя рука в крови. Присмотрелся — кровь не моя. Она текла по груди Бори, пропитывая его кофту. Чёрт, да он серьёзно ранен!
«Эй, спасатель. Тебе бы к лекарю. А то кони двинешь, — я задёргался. — Надо позвать кого-то.»
Вместо моих слов вырвалось типичное: АГУ.
Он поморщился:
— Заткнись… — прошептал он. — Дай в себя прийти. Потом жопу тебе надеру!
Боря прикрыл глаза, пытаясь, видимо, унять боль. Я чувствовал, как его тело дрожит от напряжения.
Нужно было что-то делать. Вдруг его дыхание стало ещё более прерывистым, а хватка ослабла.