Проведя несколько манипуляций с хождением назад-вперёд под камерами полицейского отдела, он вдруг понял: по какой-то причине он не может отдалиться от малыша.
Да ладно отдалиться…
— Бредятина, — пробормотал своё умозаключение. — Видимо, действительно устал.
Но всё внутри него почему-то противилось подойти к дежурному. Ощущения были странными, словно его тянуло назад, к младенцу.
Затем его голову посетила мысль: с собой нет паспорта. А как ты подашь заявление без такого важного документа? В итоге, он в очередной раз прибегнул к девизу своей жизни.
— Ай, пофиг. Потом разберёмся.
Махнув рукой, Боря направился к корзинке. Через мгновение на него уставились два удивлённых голубых глаза.
— Поменьше недовольства, малой, — пробурчал парнишка. — А то оставлю здесь, с этими идиотами.
— Агуа? — заявил малыш, на этот раз более вопросительно.
Борис нахмурился:
— Мне бы твои проблемы. Лежишь тут спокойно. Хочешь спи, хочешь агукай…
Вот что за «агуа»? Ему бы сейчас поспать, а не разгадывать детские ребусы. Однако что-то в этом тихом, робком звуке заставило его остановиться.
Он присел на корточки, оказавшись лицом к лицу с младенцем.
— Чё ты барагозишь?
Малыш протянул к нему пухлую ручонку.
— Агуа! — пролепетал он снова, глядя Борису прямо в глаза.
В этих глазах не было ни страха, ни упрёка, только невинная просьба. И вдруг Бориса осенило. Вода. Он хочет пить.
— Точно, — пробормотал Борис. — И как я сразу не догадался?
Оглянувшись, он увидел кулер в углу комнаты. Поднявшись, Борис направился к нему, стараясь не выпускать малыша из виду.
Едва он сделал пару шагов, как почувствовал уже знакомое неприятное покалывание в животе. Остановившись, он посмотрел на корзину. Малыш, словно почувствовав его взгляд, потянул к нему ручки, снова пролепетав своё: «Агуа».
Борис вздохнул. Это уже начинало походить на паранойю. Но как объяснить это странное явление?
И главное, почему он чувствует себя плохо, когда отходит от ребёнка?
Отбросив сомнения, Борис налил стакан воды и вернулся к корзине.
Поднеся стакан к губам малыша, он оторопел. Стакан был выбит из рук лёгким взмахом малыша.
— Охренеть. Ты не попутал?
Какая ещё вода? Почему, ну вот почему…
Меня сильно расстраивало то, что именно этот пацан нашёл меня. Именно пацан. Вымахать он конечно успел. Вон какая спина и ручищи. Но вот умственно… Он был слишком безалаберным. И тут не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понимать это.
Родителей мы так и не дождались. И чёрт его знает, были ли они.
А ещё меня очень серьезно начало беспокоить то, что именно к этому парню меня, как будто бы привязало.
Невидимая связь, которая появилась между нами, была необъяснимой. И теперь… стоит этому не довольному пареньку отдалиться от меня, как мне хочется плакать. Плакать!
Мне это очень не нравилось. На этого человека не было никакой надежды. Разгильдяй одним словом.
— Ты чего? — заговорил парнишка. — Чего ноешь? Пить хотел? Хотел. На, держи.
Он опять протянул мне стакан воды.
М-да… ну ты чего такой непрошибаемый? Подумай, сколько мне⁈ Месяца три-пять? Мне нельзя воду! Пожалуйста, спасите меня, хоть кто-нибудь!
Но вместо моего возмущения он услышал лишь моё жалобное: «Агу-а!»
Почему мне так не везёт? С первых же дней я вынужден бороться за своё существование… Ну почему?
Попытки как-либо напоить младенца не увенчались успехом. Воду он наотрез отказывался пить, так что юношу посетила одна гениальная мысль.
В общем, отнести этого орущего товарища домой. Там сдать сестре, она у него девка умная, подскажет что и как. Ну а Боря спокойно ляжет спать. Тем более, что организм уже требовал этого.
Пятница, ведь, заканчивается, значит, завтра не на учёбу, а опять на подработку. Только с самого утра. Не выспишься — жопа жопная.
Подхватив корзину с младенцем, Борис направился к выходу из отдела. Дежурный, проводив его взглядом, лишь хмыкнул. Проигнорировав уход столь странной компании.
На улице дышалось легче, но странное чувство дискомфорта не покидало Борю. Каждый шаг от здания полиции давался ему с трудом, будто здравый смысл тянул его назад.
Но он упорно продолжал двигаться, мысленно представляя мягкую подушку и тишину своей комнаты.
Добравшись до автобусной остановки, Борис почувствовал, как пот проступает на лбу. Младенец в корзине затих, уставившись на него огромными голубыми глазами.