Кроватка, к слову, оказалась не самым неприступным фортом. Высота бортиков, возможно, и рассчитана на среднестатистического младенца, но явно не на меня — гения, плененного в этой милой оболочке.
Рывок, перекат, еще один рывок — и вот я уже свешиваюсь за край. Сердце, или то подобие, что бьется в груди младенца, заколотилось, словно барабанная дробь перед казнью. Теперь самое сложное — спрыгнуть, не разбудив этих спящих гигантов.
Сгруппироваться! Прыжок! Мягкое приземление на ковер — почти как у тренированного ниндзя.
Ну, почти. Скорее, как у пьяного моржа, но главное — бесшумно. И, прежде чем двинуться дальше, я по-хозяйски подсуетился: ползком стащил себе мягкие игрушки, чтобы, вернувшись в кроватку, создать видимость невинности, словно и не покидал ее вовсе.
Теперь предстояло самое сложное — комната. Ползать по ковру — одно удовольствие, но линолеум! Бр-р-р…
Скользкий, холодный и отвратительный. Зато какой простор для разгона!
Маленькие ручки и ножки работали, как поршни, отталкиваясь от пола. Я развил такую скорость, что мог бы обогнать улитку, участвующую в Олимпиаде.
Наконец-то я добрался до комнаты. Цель маячила впереди — Наташин телефон, лежащий на прикроватной тумбочке. До него оставалось всего-то… встать на ноги.
Операция «Вертикализация» началась! Покачиваясь, как пьяный матрос на палубе, я ухватился за ножку тумбочки.
Рывок! И вот я, пошатываясь, стою!
Казалось, весь мир закружился вокруг. Ноги дрожали, как осиновые листья на ветру, но я стоял!
До телефона оставалось лишь протянуть руку. Победа была так близка, что я почти ощущал ее вкус.
Но Наташа всхрапнула, нарушив тишину ночи, и словно спугнула удачу.
В мгновение ока я превратился в горизонтальную плоскость, рухнув на ковер.
Инстинкт самосохранения, видимо, даже у младенцев работает безупречно. Затаив дыхание, я прислушался. Вроде пронесло. Наташа снова засопела, словно маленький дизельный двигатель.
Ползком, словно матёрый разведчик в тылу врага, я двинулся обратно в комнату.
Линолеум предательски поблескивал в лунном свете, выдавая каждый мой шаг.
«Скорость! Вот что сейчас главное! И пусть потом поясница отвалится, главное — не провалить задание».
Уже у самой кроватки я услышал подозрительный шорох.
«Тиран проснулся!»
Нужно было срочно ретироваться.
Боря прошел мимо, зевнул во всю пасть и почесал пузо.
Фух, пронесло!
Вторая попытка была более продуманной. Я дождался, пока Наташа уснет крепче, а Боря уйдет на кухню за ночным перекусом.
Снова рывок из кроватки, бесшумное падение на ковер и спринт по скользкому линолеуму. На этот раз я учел прошлые ошибки.
Вертикализация прошла быстрее и увереннее. Ноги все еще дрожали, но я не дал им шанса подвести меня. Протянул руку и схватил телефон. Ура!
Но радость была преждевременной.
Телефон оказался скользким и большим для моих крошечных ладошек. Он выскользнул и с грохотом упал на пол. Наташа подскочила как ужаленная.
— Что это? — пробормотала она сонно, пытаясь сфокусировать взгляд.
Я перекатился под кровать. Замер. Она осмотрела комнату, зевнула, подняла телефон и снова провалилась в сон.
«Фух, опять повезло».
Но телефон теперь лежал слишком далеко.
Третья попытка была самой отчаянной. Я решил действовать наверняка. Под утро, когда сон у всех самый крепкий, я снова вылез из кроватки.
На этот раз я не стал рисковать и ползком добрался до телефона. Медленно, как черепаха, крадущаяся к вожделенному листу салата.
Каждый шорох казался громом, каждое движение — подвигом. Но я был настроен решительно.
Добравшись до тумбочки, я принялся разрабатывать стратегию подъема.
Нужно было что-то подложить под ноги, чтобы дотянуться до телефона. Мой взгляд упал на мягкую игрушку — плюшевого медведя. Отличный вариант!
С трудом подтащив его к тумбочке, я попытался взобраться на него. Мишка оказался предательски мягким и податливым. Я скатывался с него, как с горки. Но я не сдавался. Снова и снова я карабкался наверх, пока наконец не устоял.
Телефон был прямо передо мной.
Я потянулся к нему дрожащей ручкой. Кончики пальцев коснулись гладкой поверхности. Еще чуть-чуть…
И вот он у меня в руках! Победа!
«Так, не понял», — я хмуро разглядывал темный экран. «А почему он не включается?»
На экране не было ни единого признака жизни. Я тыкал пальчиком в кнопку включения, жал на боковые клавиши, тряс его, словно погремушку. Ничего. Телефон предал меня в самый ответственный момент.