– Алек убьет тебя, – проинформировал его Саймон и похлопал Джэйса по плечу. – И я считаю, это справедливо. Хуже всего, что я буду скучать по тебе, дружище.
Он поднялся с софы. Алек приблизился к Джэйсу. Саймон доверил Алеку исполнить ужасающее возмездие за них обоих. Он потратил достаточно времени на тупую шутку Джэйса. Джордж танцевал с Жюли и Беатрис, паясничая, чтобы заставить их рассмеяться. Беатрис уже смеялась, и Саймон полагал, что Жюли тоже вскоре засмеется.
– Да ладно, танцевать со мной не так уж и плохо, – говорил Джордж Жюли. – Может я и не Магнус Бейн… – он сделал паузу и взглянул на Магнуса, который переоделся в черную сетчатую кофту с мерцающими синими пайетками. – Я определенно бы так не смог, – добавил он, – но я качаюсь! И у меня шотландский акцент.
– Ты абсолютно прав, – сказал Саймон. Он дал пять Джорджу и улыбнулся девчонкам, проходя мимо по пути к центру танцующих.
По пути к Изабель. Он встал позади нее и обвил руками ее талию, она откинулась ему на грудь. На ней было платье, которое она надевала в тот день, когда они впервые встретились во второй раз, напоминая ему о звездной ночи над Академией Сумеречных охотников.
– Эй, – шепнул он, – я хочу тебе кое-что сказать.
– Что? – шепнула Изабель в ответ.
Саймон развернул ее к себе лицом, что она позволила. Он считал, что они должны обсудить это лицом к лицу. За ее спиной он заметил Джэйса с Алеком, они обнимались, Алек смеялся, Джэйс хлопал его по спине, словно поздравляя. Как-то слишком для ужасающего возмездия, хотя Саймон не мог сказать, что возражает.
– Я хотел сказать тебе до Восхождения, – сказал он.
Улыбка покинула лицо Изабель.
– Если это в–случае–если–я–умру речь, не хочу ее слышать, – сказала она свирепо. – Ты так со мной не поступишь. Ты не допустишь даже возможность смерти. С тобой все будет в порядке.
– Нет, – сказал Саймон, – ты не так поняла. Я хочу сказать это сейчас, потому, то если переживу Восхождение, ко мне вернутся воспоминания.
Изабель была озадачена, а не разгневана, что определенно был прогрессом.
– Тогда о чем речь?
– Не важно, вернутся ли ко мне воспоминания или нет, – сказал Саймон, – не важно, наградит ли меня завтра амнезией другой демон. Зная тебя, ты снова пойдешь и найдешь меня, ты придешь спасти меня, что бы ни случилось. Ты придешь за мной, и я открою тебя еще раз. Я люблю тебя. Я люблю тебя без воспоминаний. Я люблю тебя прямо сейчас.
Повисла пауза, нарушаемая не относящимися к делу помехами типа музыки и гомона людей вокруг. Он не мог точно понять, что написано на лице Изабель.
Изабель сказала спокойным голосом: «Я знаю».
Саймон уставился на нее.
– Это была… – сказал он медленно. – Это была отсылка к Звездным Войнам? Потому, что если да, то я собираюсь признаться в любви еще разок.
– Давай, – сказала Изабель. – Я не шучу. Скажи это снова. Я достаточно долго ждала.
– Я люблю тебя, – сказал Саймон.
Изабель рассмеялась. Саймон думал, что будет в ужасе, если скажет девушке такие слова, а та в ответ рассмеется. Но Изабель всегда удивляла его. Он не мог перестать смотреть на нее.
– Серьезно? – спросила она, ее глаза сияли. – Серьезно?
– Серьезно, – сказал Саймон.
Он привлек ее к себе, и они стали танцевать вместе, на верхнем этаже Академии, в сердце ее семьи. Так как она долго ждала, он говорил ей снова и снова.
Магнус следил за тем, чтобы ребенок был там, где надо… Это не казалось хорошим заделом на будущее. Магнус был уверен, что вы должны твердо определять их местоположение. В итоге он отдал ребенка Маризе, которая триумфально схватила его и убежала на кухню ворковать со своим сокровищем.
– Ох, привет, – немного виновато сказала Мариза.
– Приветик, – сказал Магнус, и положил руку на маленькую синюю голову, ощущая жесткие кудряшки, – и тебе приветик.
Ребенок издал короткое капризное хныканье. Магнус подумал, что учится распознавать различные хныканья, и наколдовал бутылочку готовой молочной смеси. Он протянул руки, и Мариза, что было совершенно очевидно, собрала волю в кулак, чтобы отдать ему ребенка.
– У тебя хорошо с ним получается, – заметила Мариза, когда Магнус уложил его на сгиб локтя и сунул соску бутылочки в его маленький ротик.
– У Алека лучше, – сказал Магнус.
Мариза улыбнулась и выглядела при этом гордой.
– Он очень зрелый для своего возраста, – сказала она с любовью и помедлила. – Я… не была такой в его годы, став молодой матерью. Я… не хотела бы, чтобы мои дети видели, как я поступала. Хотя это не оправдание.