Когда Магнус подошел к Алеку, другой мальчик жал ему руку:
– Я просто хотел поблагодарить, – сказал мальчик и ушел, кивнув Магнусу.
– Ты его знаешь? – спросил Магнус.
Алек выглядел немного потрясенным.
– Нет, – ответил он. – Но вот он знает обо мне все. Мы говорили о… многообразии того, что значит быть Сумеречным охотником, представляешь?
– Вы посмотрите, – сказал Магнус, – мой знаменитый парень – вдохновение для масс.
Алек улыбнулся, немного смущенно, но в основном польщено.
– Так, та девушка с тобой флиртовала?
– Серьезно? – спросил Магнус. – С чего ты взял?
Алек одарил его скептическим взглядом.
– Что же, этого следовало ожидать. Я тут уже давно, – сказал Магнус, – а еще я давно безумно красив.
– Да ну? – сказал Алек.
– Я пользуюсь большим спросом. Что ты собираешься с этим делать?
Он не мог и не стал бы дразнить Алека подобным образом еще пару лет назад. Алек был новичком в любви, с трудом пройдя через личный кошмар того, кем он является и что чувствует. Магнус был осторожен с ним так, как только мог, боясь ранить Алека и разрушить их чувства, такие же новые для Магнуса, как и для Алека. Это было редким удовольствием – дразнить Алека, зная, что это не причиняет ему страдания, и видеть, как Алек действует не так, как обычно, а легко, непринужденно и в своей собственной манере, без очередных выкрутасов его парабатая, со спокойной уверенностью в себе.
Звон ложек студентов, сплетничавших в тускло освещенной столовой, растворился на заднем фоне за улыбкой Алека.
– Это, – сказал Алек. Он протянул руку и притянул Магнуса за плащ, прислонившись спиной к косяку и медленно вовлекая Магнуса в поцелуй.
Губы Алека были мягкими и уверенными, а поцелуй был неторопливым, его сильные руки крепко обнимали Магнуса, прижимая к теплому телу. За закрытыми глазами Магнуса, утро превратилось из серого в золотое. Алек был здесь. Даже адское измерение, как вспоминал Магнус, стало значительно лучше при появлении Алека. Академия Сумеречных охотников будет разделана под орех.
Поздно поднявшись на завтрак Саймон обнаружил Жюли, не способную говорить о чем-либо кроме Магнуса Бейна.
– Маги сексуальны, – сказала она тоном человека, на которого снизошло озарение.
– Мисс Лосс – наш учитель, а еще я пытаюсь поесть, – Беатрис удрученно уставилась в тарелку.
– Вампиры стремные и мертвые, оборотни стремные и волосатые, а фейри вероломные и переспят с твоей мамой, – сказала Жюли. – Маги – сексуальные представители Нижнего мира. Только задумайтесь. У них у всех проблемы с отцами. А Магнус Бейн самый сексуальный из них всех. Он может быть Верховным Магом моих труселей.
– Эм, у Магнуса есть парень, – сказал Саймон.
Глаза Жюли пугающе сверкнули.
– Есть горы, на которые ты хочешь взобраться, не смотря на то, что стоит табличка «Проход запрещен».
– Я думаю это грубо, – сказал Саймон. – Ну, ты знаешь – то, какого ты мнения о вампирах.
Жюли состроила гримасу:
– Ты такой чувствительный, Саймон. Почему ты всегда такой чувствительный?
– Ты такая ужасная, Жюли, – сказал Саймон. – Почему ты всегда такая ужасная?
Жюли сказала, что Алек приехал с Магнусом. Саймон размышлял больше об этом, чем о кошмарности Жюли – в конце концов, последнее было не новостью. Алек намерен оставаться в Академии несколько недель. Обычно он встречал Алека в толпе людей, и время для разговора никогда не казалось подходящим. Сейчас было подходящее время. Было самое время выяснить все о проблеме, возникшей меду ними, той, что по намекам Джэйса была так мрачна. Он не хотел, чтобы между ними с Алеком было недопонимание, судя по тому, что Саймон мог вспомнить, Алек казался хорошим парнем. А еще Алек был старшим братом Изабель, а Изабель была – он был почти уверен в этом – девушкой Саймона.
Он бы хоте, чтобы она ей была.
– Может, немного попрактикуемся в стрельбе из лука перед занятиями? – спросил Джордж.
– Ты говоришь, как качок, помешанный на тренировках, Джордж, – сказал Саймон. – Я просил тебя этого не делать. Но да, конечно.
Они все поднялись из-за стола, отодвигая тарелки, и направились к парадным дверям Академии, выходящим на тренировочные площадки. Это в теории, однако, в тот день никто из них так и не дошел до тренировочных площадок. Никто не ушел дальше порога Академии, все замерли на первой ступеньке испуганной кучкой.
На камнях перед дверью лежал сверток, обернутый пушистым желтым одеялом. Глаза Саймона видели то, в чем очки были бессильны ему помочь, накатывала паника, потому, что увиденное не укладывалось в голове. «Это сверток тряпья», - твердил себе Саймон. Кто-то оставил пакет с мусором у них на пороге. Если бы еще сверток не шевелился – пока что едва, но движения усиливались. Саймон наблюдал нетерпеливое шевеление под одеялом, взглянул в сверкающие глаза, таращащиеся из кокона пушистой желтизны, и его разум принял то, что он видел, несмотря на новую волну шока. Из одеяла показался маленький кулачок, словно демонстрируя протест всему происходящему. Кулачок был синим, богатой синевы морских глубин, среди которых дрейфуешь на лодке в сумраке сгущающегося вечера. Синим как костюм Капитана Америки.