– Он слишком маленький для обучения, – сказал Скарсберри, всматриваясь вниз с переполненного людьми лестничного пролета. – Возможно, мы должны связаться с Конклавом?
– Если ребенку нужно где-то спать, – предложил Джордж, – мы с Саймоном можем приютить его в нашем ящике для носков.
Саймон одарил Джорджа потрясенным взглядом. Джордж выглядел огорченным.
Сквозь толпу учеников как тень двигался Алек Лайтвуд, его голова и плечи возвышались над большинством из них, однако он не просил никого посторониться, двигаясь тихо и уверенно, пока не оказался там, где хотел – рядом с Магнусом. Стоило Магнусу увидеть Алека, как он расслабился. Саймон даже не замечал напряжения, сковавшего всю фигуру мага, пока к тому не вернулась расслабленность.
– Так это и есть тот ребенок-маг, о котором говорил Саймон? – тихо сказал Алек, кивнув на ребенка.
– Как видишь, – сказал Магнус. – Ребенок не мог сойти за примитивного. Ясно, что он был нежеланным для матери. Он в гнезде нефилимов, и я не могу представить кому – фэйри, Сумеречным охотникам или оборотням, кому во всем мире он мог бы принадлежать.
Спокойствие и невозмутимость Магнуса казались безграничными всего пару минут назад, а сейчас Саймон услышал в его голосе напряжение, будто чрезмерно нагруженная стропа, что вскоре должна лопнуть. Алек взял Магнуса за локоть, крепко, почти рассеяно сжал, оказывая молчаливую поддержку. Он взглянул на Магнуса, потом долгим задумчивым взглядом окинул ребенка.
– Могу я его подержать? – спросил Алек.
На лице Магнуса отразилось полнейшее удивление, но впрочем, ненадолго:
– Конечно, – сказал он, и передал ребенка в раскрытые руки Алека.
Возможно, оттого, что Алеку хоть и реже, чем Магнусу, но, безусловно, чаще, чем Джорджу доводилось держать детей на руках. Возможно оттого, что Алек носил нечто, выглядевшее как невероятно древний свитер, сношенный годами до мягкости и вылинявший с зеленого до серого, о первоначальном цвете которого напоминали лишь швы. Что бы ни послужило причиной, стоило Алеку взять ребенка, мягкие похныкивания прекратились. Сверху и из холла все еще раздавался гудящий назойливый шепот, но маленькая группа, окружившая ребенка, неожиданно обнаружила себя в кармане умиротворяющей тишины. Ребенок глядел на Алека серьезными глазами лишь на оттенок темнее глаз самого Алека. Алек в ответ глядел на ребенка. Он, как и все остальные, был удивлен тем, как неожиданно успокоился ребенок.
– Так, – сказал Делани Скарсберри, – мы должны связаться с Конклавом, и переложить этот вопрос на них, или как?
Магнус золотым смерчем обернулся к Скарсберри и пронзил его таким взглядом, от которого тот вжался в стену.
– Я не намерен вверять дитя-мага сострадательному милосердию Конклава, – заявил Магнус чрезвычайно холодным голосом. – Мы о нем позаботимся, не так ли, Алек?
Алек все еще смотрел на ребенка, но вскинул взгляд, стоило Магнусу обратиться к нему, на его лице было написано легкое изумление человека, очнувшегося ото сна, которое сменилось твердой решимостью.
– Да, – ответил он, – так и поступим.
Магнус повторил недавний жест Алека, сжав его свободную руку в знак не то молчаливой благодарности, не то поддержки, Алек вернулся к разглядыванию ребенка. Саймон почувствовал, что тяжкий груз упал с его плеч. Не то чтобы он всерьез волновался о том, что им с Джорджем придется растить ребенка в ящике для носков – ну, может, слегка волновался – но призрак огромной ответственности маячил перед ним. Это было беспомощное брошенное маленькое дитя, а Саймон слишком хорошо знал, как смотрят на жителей Нижнего мира Сумеречные охотники. Саймон совершенно не представлял, что делать. Магнус взял на себя ответственность. Он забрал у них ребенка и в метафорическом смысле, и в прямом, при этом глазом не моргнув. Он вел себя так, будто это было не таким уж большим делом. Магнус был действительно клевым парнем.
Саймон знал, что Изабель сегодня ночевала в Аликанте, так что они с Алеком оба оставались у отца на ночь. Она собиралась навестить дом, в котором раньше жил Рагнор Фелл, и в котором был работающий телефон. Катарина установила еще один телефон в Академии и разрешила ему разок им воспользоваться, так что у них намечалось телефонное свидание, и Саймон планировал рассказать ей, какими клевыми были Магнус и ее брат.
Магнус считал, что может быть первым в истории магом, у которого зарегистрируют сердечный приступ. Он прогуливался среди ночи вокруг тренировочной площадки Академии Сумеречных охотников потому, что больше не мог оставаться внутри и дышать спертым воздухом с сотнями нефилимов.