Майя позвонила Магнусу и спросила, может ли увидеться с ним, чтобы спросить совета в нескольких вопросах. А затем явилась, таща за собой Лили. А потом Лили, Майя и Магнус расселись вокруг кофейного столика Магнуса, часами крича друг на друга.
– Ты не можешь просто убить кого-то, Лили, – снова и снова говорила Майя.
Лили же снова и снова говорила: «Объясни почему».
Алек в тот день был не в духе – в бою с драконьим демоном ему почти вырвало руку из сустава. Он слонялся вдоль кухонной стойки, слушая их, баюкая руку и строча Джейсу смски типа: «П4му т гриш 4то тварь вымерла кгд она ни4уть не вымерла», и: «Т ведеш ся О4 типи4но».
А потом у него лопнуло терпение.
– Знаешь ли ты, Лили, – сказал он ледяным голосом, убирая телефон, – что ты потратила больше половины времени на нападки на Магнуса и Майю вместо того, чтобы что-то предложить? И заставила их потратить практически столько же времени на то, чтобы убедить тебя успокоиться. Выходит, ты делаешь встречу в два раза дольше, чем она могла бы быть. А это значит, что ты тратишь время всех остальных. Это не очень эффективное поведение для лидера.
Лили была глубоко поражена, какое-то мгновение она выглядела почти опустошенной, почти по-настоящему юной, а потом прошипела: «Тебя никто не спрашивал, Сумеречный охотник».
– Я – Сумеречный охотник, – спокойно сказал Алек, – и знаю, что с такой же проблемой, которая возникла у тебя с русалками, институт Рио-де-Жанейро столкнулся пару лет назад. Я все о ней знаю. Хочешь, чтобы я тебе рассказал? Или ты хочешь, чтобы все закончилось тем, что полдюжины туристов на лодке утонут по пути на Статен-Айленд, и что в итоге множество Сумеречных охотников будет задавать тебе неудобные вопросы, а тихий голосок у тебя в голове будет говорить: «Уау, хотела бы я послушать Алека Лайтвуда, когда у меня был на это шанс»?
Воцарилась тишина. Майя успела запихать в рот целое печенье, пока они ждали. Лили скрестила руки и выглядела угрюмо.
– Не трать мое время, Лили, – сказал Алек. – Чего ты хочешь?
– Полагаю, чтобы ты присел и помог мне, – проворчала Лили.
Алек присел.
Магнус не ожидал, что встречи произойдут больше пары раз, не говоря уж о том, чтобы увидеть потепление в отношениях между Алеком и Лили. Прежде Алеку было не очень комфортно с вампирами, но он ответственно относился к тому, с чем был связан, во что был вовлечен. Когда бы Лили ни пришла к нему с проблемой, поначалу свысока в ореоле нежелания, а позднее с требовательным доверием, Алек не успокаивался, пока не решал ее.
Однажды в четверг вечером, услышав дверной звонок и выйдя из спальни, чтобы найти Алека, Магнус понял, что случайные экстренные совещания превратились в регулярные встречи. Что Майя, Лили и Алек развернули карту Нью-Йорка, чтобы отметить проблемные участки и вели жаркую дискуссию, в ходе которой Лили отпустила пару очень гадких шуток об оборотнях, и каждый обращался к остальным, когда возникали проблемы, которые они не знали, как решить. Что и нежить, и Сумеречные охотники могут прийти в Нью-Йорк, зная, что есть группа жителей Нижнего мира и Сумеречных охотников, сильная, способная объединиться для решения проблем. Что они могут посоветоваться и узнать, может ли группа им помочь.
Магнус понял, что такова его нынешняя жизнь, и он бы не хотел иной.
– Мне так нравится Алек, – сказала Лили Магнусу на вечеринке месяц спустя, немного пьяная и с блестками в волосах. – Особенно, когда он резок со мной. Он напоминает мне Рафаэля.
– Как ты смеешь, – ответил Магнус. – Ты говоришь о мужчине, которого я люблю.
Он был за бармена. У его смокинга был светящийся в темноте жилет, что в условиях артистичной мрачности вечеринки несколько облегчало работу бармена. Он сказал это, не подумав, обыденно, а потом замер, в огнях вечеринки стакан в руке подмигивал бирюзой. Он говорил о Рафаэле легко, слегка оскорбительно, словно тот был еще жив. Лили десятилетиями следовала за Рафаэлем и была его помощником. Она была полностью предана ему.
– Ну, я любила Рафаэля, – сказала Лили, – а Рафаэль не любил никого, мне ли не знать. Но он был моим боссом. Если я сравниваю кого-то с Рафаэлем, то только в качестве комплимента. Мне нравится Алек. И мне нравится Майя, – она смотрела на Магнуса широко раскрытыми глазами, ее зрачки были такими большими, что глаза казались почти черными. – Ты никогда мне особенно не нравился. И это не считая того, что Рафаэль всегда говорил – ты идиот, но тебе можно доверять.