- А-а-а, а если самец попадется, молоки куда девать?
- Вибрассивай нахрен.
- Я те выброшу, Эльдар, ты чему правака учишь? - у Георгича слух как у мыши летучей, - ишь, зажрался, молоку выбрасывать.
- Георгич, да иди ты нафиг, кроме тебя эти сопли больше никто не ест. Вон их целая сковородка, - Гена отвлекся на секундочку от выпутывания из сети здоровенного самца горбуши - «горбыля».
- Ладно, Эльдар, спасибо, я понял.
- Ага, и рыба не забывай солить, вон мешок.
Эльдар отходит к берегу и живо включается в дискуссию, временами перекрикивая Георгича и чаек, я потихоньку принимаю решение с молоками не связываться, а незаметно скармливать чайкам. Пусть Георгич потом с них спрашивает. Дело пошло веселее. Хватаю рыбину, втыкаю нож ей в жопу, вжи-и-ик. Внутренности, икра и рыбина почти одновременно летят в разные стороны. Вжи-и-ик, летят... Вжик - летят... Хвать, вжик - летят... Хвать, вжик - икра улетает чайкам, немедленно устроившим вокруг нее безобразную драку, а внутренности шлепаются в банку. Тьфу ты ну ты! Разгибаюсь, скармливаю чайкам внутренности, руки ломит от ледяной воды. Складываю потрошеную рыбную поленницу в бочку, пересыпая солью, затем иду наверх погреть лапы об костер. Там в котелке уже вовсю кипит уха, жарится свежая порция рыбы, боец на здоровенной доске освобождает икру от пленки, готовя «пятиминутку». Грею руки об большую кружку чая, потом снова спрыскиваю тыльную сторону ладоней «антикомарином». Из-за плеча доносится разочарованное комариное подвывание.
«Правачи-и-ина-а, ты опять жрешь?». Спускаюсь вниз, там снова груда непотрошеной рыбы. На рыбалке 4 сети. Их при помощи длинной доски, сбитой из нескольких более коротких, затаскивают перпендикулярно берегу на всю длину с интервалом метров 30-50 между соседними сетями. Рыба гуляет параллельно берегу, попадая в сети, размер ячеи которых пропускает сквозь себя мелочь, а подходящая застревает, просунув в ячею хотя бы голову до жабер. Когда в сеть попадает рыба, поплавки начинают дергаться и слегка тонуть. Как 2-3 погрузились - можно вытягивать. Пока последнюю сеть ставят, первую пора вытаскивать. Самая нудная работа - вытаскивать из сети запутавшуюся рыбу. Главное, сеть не повредить. Одна сеть метров 20 длиной, её Коля затягивает в море на резиновой лодке-бобике. Глубина небольшая, максимум по пояс, да и не так холодно - градусов 14 в воде. В ручейке, текущем с сопок из ледника, вода гораздо холоднее, градусов 5. Эльдар с Парамоном затаскивают/вытаскивают сети, Георгич с Царем выпутывают из них рыбу, я порю наловленное, Цукерман в свободном плавании: сам сеть ставит, сам ее и проверяет, не вытаскивая из воды. Все сопят, тихо матерятся, греют замерзшие руки дыханием, периодически стирают со лба комаров. Поток поставляемой мне на разделку рыбы постепенно редеет.
- Шабаш, мужики, днем уже хода не будет. Давайте пожрем, - Георгич, кряхтя, разгибается и бредет ко мне с двумя последними хвостами горбуши в руках. Все охотно отрываются от склизкой работы, Коля хватается за весла. Моем руки и, демонстративно кряхтя, ползем на крутой бережок к костру. Закуриваем, оглядывая плоды трудов. Бочонок с икрой заполнен почти наполовину, здоровенные деревянные бочки - почти все битком.
- Боец, на заставу не выходил? - Коля ползет вверх по склону, - когда они там приедут с бочками и солью?
- Нет, тащпращик, - нет станции.
- А «Айва» на пеньке - это что?
- Батареи сели.
- Дай сюда, - Коля отстегивает тяжелый аккумулятор и сует подмышку.
- Ну что, - вспоминаю я бородатую училищную байку, озирая уху, икру и рыбную жареху, - на первое - капуста с водой, на второе - капуста без воды, на третье - вода без капусты?
- Не нравится, не ешь. Чехов. Читайте классику, - оживает Царь.
- Боец, тебя как зовут? - интересуется командир
- Саша.
- Саша, ты с нами есть будешь, или уже напробовался, пока готовил?
- Да пока не ел... Не хочется.
- Тогда садись. Где Парамон?
- Уже иду, - Саня Парамоненко поднимается от ручья, держа запотевшую пластиковую бутылку.
- Развел?
- Командир, обижаешь... Догадался. Чай, не до церемоний.
Вообще-то в пограничной авиации, да и вообще на северах, принято ставить на стол спирт и воду отдельно, а каждый сам смешивает по вкусу. Но сейчас не тот случай: стол маленький, бутылок свободных мало, а рук и суеты при розливе - много. Так что Парамон проявил разумную инициативу.