Горизонт понемножку сокращается, а вот и земля. Я группируюсь и выполняю приземление по всем правилам, на чуть согнутые в коленях ноги с переходом на третью точку, или, говоря проще, задницу.
- Всё, отмучился! - ликует душа.
Неожиданно моё ликование было прервано резким рывком.
- Блин! Ветер, - вот о чём пытался мне втолковать мне выпускающий, чтобы я не мешкал на земле и гасил купол.
Но было уже поздно, купол моего парашюта уже принял форму паруса и мы отправились в путешествие по воле ветра.
Я начал, как учили, вытягивать на себя нижнюю стропу, чтобы погасить купол.
Но не так просто это было сделать. Чуть подтаявший мартовский снег был довольно плотным и скользким. И я вскоре набрал приличную скорость. Поэтому, когда я подпрыгивал на очередной кочке, вынужден был отпускать стропу и выставлять руки вперёд. Чтобы не приземлиться на физиономию. После чего мне приходилось начинать всё заново.
Спустя пять-шесть подобных попыток я начал убеждаться в преимуществах более плотной посадки лесополос, практикуемой на Украине, над тем, как это делают в Саратовской области.
Не успел я проехать каких-то несчастных три километра, как неожиданно мой купол погас. Оказалось, те, кто прыгал раньше, проявили взаимовыручку. Благодарю своих спасителей и быстро поднимаюсь. Скидываю подвесную систему и быстро пакую парашюты в сумку. От греха подальше. Осматриваю себя - моё галифе с честью выдержали испытание, дыр нет. А вот швы моего галифе оказались явно слабоваты - я был одет в отдельные куски материи. Достаю иголку с ниткой и быстро накладываю временные швы. Не идти же в таком виде на старт.
В это время приземляется очередная партия. И я, вполне естественно, оказываю помощь такому же, как я недавно, бедолаге. Хватаю его купол за край и укладываю его на землю.
Но проклятая тряпка не сдается. Я хватаю парашют за стропы, не даю ему вновь наполниться воздухом. При этом не замечаю, что под ногами у меня тоже стропы.
Мне уже почти удалось это сделать, как вдруг раздался крик, - поберегись! - и я получаю мягкий толчок в спину. Через меня перекатывается купол очередного "яхтсмена".
Я пытаюсь схватить за стропы свободной левой рукой, но скорость большая и я, получив ожог, отдёргиваю руку. Не судьба, брат, мне помочь и тебе. За куполом буквально порхает курсант небольшого роста.
Когда казалось, что ему предстоит следовать далеко дальше, вдруг, погашенный мной ранее парашют, оживает. Немножко, чуть-чуть приподнялся край купола.
И туда, как шар в бильярдную лузу, влетает на полном ходу этот самый курсант.
Резкий рывок и я падаю на землю. Мои ноги и правая рука захлёстнуты стропами. От левой руки помощь не большая, она обожжена.
- Во, - думаю, - впутался в историю.
Причём, в буквальном понимании слова. Ветер, похоже, крепчал и вскоре мы втроём отправились в путь.
Самое обидное, что мы ничего не могли втроём сделать. Хозяин парашюта был, как в мешке, в другом куполе, я был опутан по рукам и ногам, ну а крайний в нашей связке волочился далеко на стропах позади и не мог вмешаться в события.
Спасибо славным труженикам сельского хозяйства!
Спасла нас так заботливо оставленная ими и, вмёрзшая в землю на поле, борона. Не иначе, у них есть свой астролог и он предвидел подобное развитие событий. За неё и зацепился наш общий парус. После чего, крайний в нашей связке смог подняться на ноги, забежать вперёд и погасить подлую тряпку. Мы некоторое время отдохнули, затем распутали парашюты.
Уложили их в сумки и поплелись на старт. Метров через пятьсот я подобрал и свои уже уложенные парашюты. Идём молча, осмысливая пережитое. Я прихожу к мысли, что пожалуй, с этим спортом надо завязывать.
Осмотрев наш внешний вид, начальник ПДС отменил второй прыжок. Наверное понял, что родине нужны целые лётчики, а не переломанные парашютисты.
А через неделю мы прыгали опять...
Снег к тому времени значительно сошёл и лежал клочьями. Ваш покорный слуга приложил максимум усилий, чтобы на Д-1-5 и опять без (У) приземлится не на оттаявшую грязь пахоты, а на нетронутый островок снега.
Под снегом оказалось почти метровая глубина талой воды...
Но это уже другая история...
***
ГАЗОНОКОСИЛКА.