Гость взглянул в наши вытянувшиеся физиономии и спокойно сказал:
- Не принимайте близко к сердцу, это проблемы мои, а не ваши, но знать вам все-таки надо. Я, пожалуй, пойду, но на всякий случай: я живу в этой же гостинице - (он назвал номер) - и если будет нужна помощь...
- Подождите! - вдруг сказал я. - Есть одна проблема, - и рассказал про стрельбы.
- Если бы все проблемы были такими... - засмеялся он. - Этот вопрос я беру на себя. Спокойной ночи.
На следующее утро после полкового развода ко мне подошел капитан с кирпичными петлицами:
- Товарищ подполковник, я начальник стрельбища учреждения номер такой-то! Разрешите получить указания на предстоящие стрельбы.
- Вот приказ на проведение стрельб... - я полез в папку за документами.
- Ничего не нужно, команда прошла из Москвы, все организуем своими силами, как положено. Назовите только дату, время, количество стреляющих и номера упражнений...
***
На стрельбах я решил присмотреться к сыну чекиста.
Издалека - ничего особенного. Рослый, веселый, по виду - совершенно нормальный парень. Вблизи, конечно, выглядит страшновато: лицо без бровей и ресниц, пилотка на абсолютно лысой, блестящей, как полированная слоновая кость, голове... В ухе, кстати, кольцо. Этакий киберпанк в стиле «милитари» или джинн, Алладинов дружок... Однако на свою странноватую внешность студент не обращал ровно никакого внимания, его товарищи, привыкшие к ней за пять лет, тоже. Как все нормальные студенты, они дурачились, над чем-то хихикали, а то ржали во весь голос, постоянно бегали в курилку, и вообще вели себя непринужденно.
На огневом рубеже я на всякий случай встал за студентом, однако он отстрелялся без происшествий, не проявив особой меткости, но и не промазав. Вообще, никаких странностей я за ним не заметил, хотя и старался не упускать его из виду. Нормальный-то он нормальный, - думал я, разглядывая студента, - но как его на аэродром выпускать? Заснет там на секунду, и привет мартышке. Нет, нафиг-нафиг, опасно, - решил я. - Надо от этого воина избавляться.
Вечером я зашел в номер к ГБ-шнику, чтобы поблагодарить его за хорошо организованные стрельбы. Потом я сказал:
- Я подумал и принял решение. После присяги заберете сына в Москву. В армии ему все равно не служить, а на аэродром я его выпустить не могу. Боюсь. Думаю, что начальник центра возражать не будет, а с начальником кафедры я попробую договориться.
- Не надо, - сказал он.
- Что не надо?
- Договариваться не надо. Я с вашим начальником разговаривал еще до отъезда. Он сказал - на ваше решение.
- Чего же вы мне раньше не сказали?
- Ну... Я хотел, чтобы вы сами приняли решение, а не выполнили приказ начальника.
- Но-но, вы это прекратите! Бросьте свои гэбешные штучки! - засмеялся я. Он тоже улыбнулся и достал уже знакомую бутылку коньяка. - Ну, теперь-то можно?
***
После окончания Присяги отец и сын уезжали в Москву. Я пошел проводить их до КПП.
Парню уезжать явно не хотелось, и я его понимал. Невольный страх гражданского человека перед армией у него уже рассеялся, впереди у его товарищей была интересная работа на аэродроме, а по вечерам - волейбол, преферанс втихаря, а то и бутылка водки на троих. И не ради опьянения, а ради спортивного интереса, потому что нельзя, но все пьют!
Они оставались, а он уезжал.
Парень несколько раз оглянулся на казарму, штаб полка, высокие белые кили самолетов, выглядывающие из-за деревьев, до которых он так и не добрался. Он понимал, что больше здесь никогда не будет, и старался все запомнить получше.
Отец не оглядывался. Обо мне он, казалось, забыл, и смотрел только на сына. Случайно я поймал его взгляд. В нем был любовь, многолетняя, тяжелая усталость и, казалось, безысходная тоска.
***
Прыжок.
Начну я немного отстраненно...
Честно говоря, мое отношение к авиации несколько опосредованное. Как говорят многие зубры, я - «мабута». )) Т.е. «сапог». Т.е. по земле ходящий. Но.. как бы это выразиться... «мабута с мягким голенищем» - и там и там я требуюсь. По роду деятельности. Хоть изредка, но все же... Горючник я. Масла, смазки, керосин - все находится под моим присмотром.
Дело было уже не во «времена развала», а, скажем так, несколько позже. Точнее - 10 лет после развала. А еще точнее - 2001 год.