А после того, как император пригласил Фа Делуня во дворец, дабы посоветоваться насчет невесты для своего старшего сына, злословить про Фа стало и вовсе кощунством.
Приближался шестнадцатый день рождения Вейшенга, его совершеннолетие, и семье Фа нужно было определиться, кем же станет их сын. Каждая академия и каждый университет страны были готовы принять Фа Вейшенга к себе без каких-либо экзаменов, более того, многие ректора университетов посетили дом Фа и предложили крупные взятки за то, чтобы Вейшенг пошел именно к ним, уверяли, что ему даже не придется учиться или сдавать экзамены.
Но отцу Фа не очень нравился такой вариант, поэтому он пригласил к себе сына для серьезного разговора.
Высокий стройный юноша с густыми черными волосами, ниспадающими до пояса, широким шагом ворвался в кабинет отца. Он только вернулся из дворца и еще не успел переодеться из парадных одежд с обильной вычурной вышивкой.
Делунь невольно залюбовался своим сыном. Его лицо не потеряло еще юношеской округлости, а строгие глаза и тугой росчерк бровей притягивали взгляды женщин всех возрастов.
– Как успехи у принца Гуоджи? Тебя не утомляет общение с ним?
Вейшенг улыбнулся краешком рта, увы, и без того сдержанный юноша после навязанной ему дружбы с принцем стал еще строже отслеживать свои эмоции и позволял себе немного расслабиться только дома, в кругу семьи.
– На прошлой неделе император, да ниспошлет ему Небо сотни тысяч лет жизни, впервые прилюдно похвалил принца Гуоджи за успехи в стрельбе из лука и послал ему подарок.
– О, это ведь хорошо? – Делунь старался держаться подальше от внутридворцовых интриг, занимаясь лишь своей работой и изучая новые родословные.
– С одной стороны, да, так как это повысило престиж принца Гуоджи, к нему участились визиты чиновников и дворцовых служащих, и с его мнением будут считаться. С другой же стороны, ему всего одиннадцать лет, и он еще не научился правильно вести себя, поэтому сейчас такое внимание будет ему во вред.
– Кхм, – прокашлялся Делунь, он вовсе не хотел углубляться в жизнь дворца. – Но тебе уже скоро шестнадцать, ты станешь совершеннолетним. И пора решать, какой дорогой ты пойдешь. Как отец, я желаю тебе, мой сын, самого лучшего будущего, поэтому…
– Отец, я буду поступать в военную академию, – прервал его Вейшенг.
– Что? Военная… Но зачем? – Делунь разволновался, вскочил и принялся нервно расхаживать по комнате. – С твоим талантом и твоими способностями рисковать жизнью? Это по меньшей мере глупо и безответственно. Почему бы тебе не подумать о работе начертателем? Учитель тобой очень доволен и готов взять тебя в личные ученики!
– Я рассматривал и такой вариант, – спокойно ответил юноша. – Начертание мне действительно нравится. С тех пор, как мы начали изучать элементы печатей и их смысловую нагрузку, я нахожу начертание схожим с партией в го. Та же чистая логика, строгие законы и правила, и при должном старании можно даже создавать свои собственные массивы, хотя мне, конечно, еще рано этим заниматься.
Но, увы, в начертании нет ничего героического. Ты просто сидишь в своей каморке и часами выводишь линии.
– А как же великие начертатели прошлого, которые создали защитные массивы для всей страны? Те уникальные каскады для императорского дворца? Те герои, что и по сей день работают, не покладая рук, ради безопасности дорог между городами?
– И ты можешь назвать их имена? Хотя бы одно имя великого начертателя.
Делунь замялся. Его образование было далеко не лучшим, и почти все знания лежали в области лечения и с недавних пор в биографиях людей. Недавно в очередной семейной истории он встречал имя начертателя, который прославился созданием какой-то уникальной печати, но Делунь никак не мог вспомнить точно: то ли Донг, то ли Ганг, то ли Ханг.
– Вот именно, – кивнул Вейшенг. – Я не отрицаю важность их работы, но люди не видят величия в невидимых массивах и каскадах. И еще одно возражение. Ты говоришь, что с моим талантом не стоит идти в военные, но ведь для начертания талант не важен вовсе. Там важны точность, аккуратность, хорошая память и запас Ки, которую можно брать из кристаллов. Если я стану начертателем, тогда весь мой талант пропадет зря. С таким же успехом ты можешь взять человека даже с ничтожным талантом в районе двадцатки, найти ему хорошего учителя и сделать начертателем.
Фа Делунь усмехнулся. Его сын вырос в столице, в окружении знатных людей, чьи предки веками отбирали жен среди самых лучших семейств, и чей средний талант колебался от сорока до семидесяти. Самой бесталанной оказалась мать Вейшенга, которую природа наградила скромным талантом в двадцать три единицы. Поэтому юноша-гений искренне считал таких людей бездарями, не представляя, что в провинции можно встретить людей и гораздо менее одаренных.