Господи, да что с ней происходит?! Усилием воли Эмили оторвала от него глаза и сосредоточилась на дороге. Наверное, все дело в том, что она долго живет одна. Надо было выкинуть этого типа из машины у первого попавшегося отеля — и дело с концом!
— Эмили, а где вы живете? — спросил он, когда вокзал Виктория остался позади, и убрал руку с ее ладони.
Она поняла, что пожатие затянулось непростительно долго. И о чем она только думает?
Целый день моталась по городу, вместо того чтобы как следует выспаться.
— В Кеннингтоне, — сказала она. — Клейтон-стрит.
— Вот как? Живописное место...
— Вы не ослышались? Я живу не в Кенсингтоне, а в Кеннингтоне.
— Я понял. Рабочий район на южном берегу Темзы. Там, если не ошибаюсь, крикетный стадион и парк... — Внезапно он замолчал, будто испугался, как бы не сказать чего лишнего.
Эмили взглянула на него и снова была сражена его мягкой улыбкой.
Они въехали на мост Воксхолл. Ну вот, скоро она будет дома.
— Вы правы, у нас тут на самом деле красиво. Только это Лондон не для рекламных открыток, а для жизни простых людей. — Она помолчала. - Зато здесь не бродят толпы туристов.
— У вас дом?
Она кивнула.
— Маленький, с палисадником и живой изгородью. Мы посадили азалии и рододендроны.
После минутной паузы он все же позволил себе уточнить:
- Мы?
Эмили не торопилась с ответом. Ричард купил дом всего за год до смерти. Хотел сделать сюрприз и привез ее туда с завязанными глазами. Эмили отчетливо помнила тот день: гулкую тишину пустых комнат, чуть заметный запах краски, ощущение покоя, но особенно — радостные планы обустройства нового гнезда. Помнила, как в ту первую ночь они спали на полу и занимались любовью на ковре у камина...
— Ну да, мой муж Ричард и я, — еле слышно произнесла она.
— Так вы замужем? — смутился Стивен. — А что подумает ваш муж, когда вы приведете меня в дом? Или вы скажете, что из жалости подобрали под мостом бродягу?
Эмили улыбнулась — ведь она познакомилась с Ричардом на улице. У него тогда дела были плохи: разругался с родителями, потерял работу... Он стоял под деревом в проливной дождь, такой несчастный... Она привела его в больницу. Оказалось, он подхватил воспаление легких. Господи, как давно это было! Словно в другой жизни...
— Не беспокойтесь. Я живу одна.
— В разводе?
Эмили вспыхнула, но, взглянув ему в лицо, не прочла в нем ничего обидного и, усилием воли успокоив себя, ответила:
— Нет, вдова. Ричард погиб. Почти три года назад.
— Извините за бестактные вопросы, — не сразу отозвался Стивен. - Мне очень жаль.
Эмили передернула плечами и, стараясь не выдавать волнения, пробормотала:
— Все в порядке. Ну вот мы и приехали.
Фары осветили знакомые деревья, увитую плющом арку над калиткой, гравиевую дорожку. Стивен вышел и, обойдя машину, распахнул Эмили дверцу. Он стоял, держа в одной руке пакеты с покупками и возвышаясь над ее малолитражкой как скала. Эмили вышла из машины и увидела, что она меньше его на целую голову, а ведь она и сама не Дюймовочка.
— Теперь понятно, почему вы выбрали себе столь миниатюрный автомобиль, — с улыбкой заметил он, глядя на нее сверху вниз. — И где вы только такой откопали? Может, сделали на заказ?
— Угадали. Причем за безумные деньги, — подыграла ему Эмили. — Милости прошу! — Она жестом пригласила его следовать за собой и пошла к крыльцу.
Деревянные ступени прогибались под его тяжестью. Эмили впустила гостя в дом и зажгла свет. Старинная лампа на окне мягко осветила обстановку, свидетельствующую о хорошем вкусе хозяйки дома.
Гостиная была выдержана в приглушенных бежево-розовых тонах, что прекрасно оттеняло благородную гамму цвета дорогого персидского ковра, прикрывавшего добрую половину натертого до блеска дубового паркета. У камина стояли два кресла с высокой спинкой, у стены напротив — диван с горой расшитых шелком подушек. Два стула в стиле принцессы Анны — предмет гордости Эмили — были куплены на аукционе антикварной мебели. А изящный кофейный столик и китайская ваза — подарок Ричарда к годовщине свадьбы. В эркере красовался стильный торшер на бронзовой ноге, эффектно подсвечивая ухоженные комнатные растения.
Эмили поймала свое отражение в зеркале над камином. Рядом с Портером она казалась серой мышкой. Высокая, но хрупкая и узкокостная. Лицо бледное, в больших светло-карих глазах прячется печаль — если не сказать, тоска, — чуть вздернутый нос с веснушками, губы красиво очерченные, но блеклые, словно безжизненные, темно-русые волосы собраны в скромный хвостик... Ну ничего: зато в следующей жизни непременно буду голубоглазой блондинкой с роскошным бюстом! — усмехнулась про себя Эмили.