Адуй же, не застав на месте никого, бросился догонять беглецов, но было уже поздно. Поэтому начальник тайной полиции возвращался в Столицу Восточного Королевства очень злой: Младенец исчез, как в воду канул. И никто не мог сказать, где Он. Начальник тайной полиции чувствовал, что его ждет большая немилость со стороны короля. Дорий Второй не любит, когда его приказы не выполняют. Адуй не знал, что делать. И тогда он решился…
Дорий Второй вызвал Адуя к себе в королевскую залу. Рядом сидел художник, писал портрет короля.
— Говорят, вы опоздали, семья с Младенцем бежала неизвестно куда, — прищурился король, глаза его не предвещали ничего хорошего.
— Да, опоздали, — начал объяснять начальник тайной полиции. — Но этот Ребенок не будущий король.
— Почему?
— Потому что будущий король находится позади тебя! — вдруг крикнул Адуй. Король испуганно оглянулся на художника, художник тоже в свою очередь повернул голову назад. Королевские телохранители вдруг вытащили из-под плащей кинжалы и…
— Брут! — заорал свиньей Дорий Второй. — Нет!!!
— Ты не похож на Цезаря, Дорий, — вымолвил Адуй, и пока король еще дышал, сказал те три заветных слова, которые хотел сказать всю свою жизнь и которые никак не мог решиться сказать раньше: — Дорий Второй — дурак!
…Через минуту мертвое тело Дория Второго уже лежало на полу, а кровь из-под него образовала несколько лужиц. Невольники торопливо убирали следы убийства. В комнату вошел младший сын Дория Второго, тоже Дорий.
— Да здравствует Дорий Третий! — провозгласил Адуй.
Первыми, как всегда, опасность учуяли Кот и Пес. Пес залаял, Кот зарычал.
— Опять этот проклятый запах, — водил носом по воздуху Пес.
С небом творилось что-то неладное. Звезды гасли одна за другой, хотя ни туч, ни облачности не наблюдалось. Казалось, невидимый фонарщик тушил ночные огоньки. Великая Тьма шла, окружая костер со всех сторон. Подул ледяной ветер. Его завыванье иногда напоминало зубовный скрежет какого-то гигантского чудовища. Люди укутались теплее, Мама прижала Младенца к своей груди. Наконец погасло самое яркое светило ночного неба — луна. И только одна, но самая яркая звезда неугасимой лампадой горела прямо над костром путников, с ней темнота никак не могла справиться. Волшебная Звезда Спасения.
— Слишком большая сила идет! — Кот аж задрожал всем телом, но лап опускать не собирался.
— Погибну, но буду драться до конца! — крикнул Пес. Он лаем поднял на ноги людей. Мужчины взяли в руки головешки из костра и приготовились отбиваться до последнего от неведомых врагов. Вокруг послышался странный шорох и шипение.
— Ого-го, сколько их! — обомлел Бальтазар. Он увидел, как к костру со всех сторон ползут легионы змей и крыс. Люди поняли, что боя с этими тварями не избежать. Чтобы случайно никто из гадов не добрался до Младенца, разгребли костер кольцом. Так, что внутри него образовался пятачок земли, в который. встала Мама с Младенцем, чтобы огонь окружал их, но не задевал.
— Трусы, нас только восемь, а вас… — осерчал Кот. Он не стал дожидаться, пока змеи и крысы приблизятся вплотную, и бросился на них первым. Пес рванулся за ним.
— Трое на одного, — охнул Пес, когда на него со всех сторон бросились несколько огромных крыс, одной даже удалось вцепиться ему в бок. Но Кот пришел на помощь товарищу: отбив правой лапой атаку нападавшей на него гадюки, он левой лапой лихо смахнул ту самую крысу.
Люди орудовали горящими головешками. Гады шипели; то отступали, боясь огня, то опять бросались вперед. Неприятно запахло паленым, но даже этот запах казался ароматом перед вонью подлости и злобы, которая исходила от нападавших. Когда, казалось бы, атака была отбита, путники увидели, как издали к ним двигается что-то гигантское, шипящее и зловонное. Это был огромный, метров десять в длину и метра три в вышину змей с непропорционально большой головой. Глаза горели в ночи зловещими фосфорическими углями. Пасть открыта, с раздвоенного языка капала, как из испорченного водопроводного крана, слюна. Сама пасть тоже «горела» зловещим багровым пламенем. Шея чуть раздута, как капюшон кобры перед нападением. Змей остановился в десяти шагах от костра, не решаясь ползти дальше. Такой с виду огромный и ужасный, он опасался людей и двух их животных.