Савелий обошел дом, двигаясь по ежедневному зимнему маршруту – за ворота не совался. У крыльца беседовали Агриппина и Чубайс, большой хозяйский пес, рыжий с головы до пят, наглый, но добрый. Позапрошлым летом именно Агриппина притащила маленького облезлого щенка во двор и сунула играющим хозяйским внукам. Тем оборвыш приглянулся, и они упросили деда оставить милого песика. За полтора года тот вымахал в гавкающее подобие лошади, но добра Агриппине не забыл, выступая негласным гарантом ее безопасности. Да и просто поболтать они любили.
– Ну все, теперь его очередь, – негромко произнес Чубайс, но так как тихо гавкать он не умел, Савелий хорошо расслышал это.
– Прекрасно, – улыбнулась коза, – а это точно?
– Хозяин так и сказал.
Савелий хорошо знал, что хозяин слов на ветер не бросал, и если сказал, что он следующий, то так тому и быть. Осталось понять только, кто этот он, и куда он следующий.
Агриппина первой заметила осла и первой же переменила тему:
– А вот интересно, придет ли к хозяину на Новый Год Панас?
Даже такой осел, как Савелий, знал, что Панас, местный выпивоха, подрабатывающий по хозяйству при церквушке, обязательно придет колядовать. Он колядовал на Новый Год, на Рождество, на Пасху, в день Конституции, восьмого марта и двадцать третьего февраля.
Пока он думал про Панаса, совершенно забыл, о чем разговаривали Агриппина с Чубайсом и о чем он размышлял до этого. Попенял на короткую ослиную память и двинулся дальше.
***
Лукреций пребывал в чудесном расположении духа, как и подобает самому видному барану во всем скотном дворе. Больше того, единственному барану, раз уж на то пошло. И ничто не сможет испортить ему настроение, даже Агриппина со своим «ты будешь со мной навсегда?»
В конце концов, должна же она понимать, что у барана с козой нет будущего. Он не виноват, что родился самцом, а все самцы полигамны. Не виноват и в том, что все овцы в хлеву глупые и неинтересные, а он, такой возвышенный, хочет чего-то большего, например, козу.
Ну, теперь-то уже не хочет. Прошло. В первые дни после расставания он явно чувствовал на себе укоризненные взгляды Агриппины, но затем перестал обращать на них внимание.
Они ведь совершенно разные. Ну абсолютно. Как грациозно он прыгает, отталкиваясь задними ногами и выставляя вперед рога, и как приземленно это делает коза, отталкиваясь всеми четырьмя. Просто курам на смех.
Ну ничего, глупышка, погрустит и забудет.
Лукреций оглядел двор, и взгляд его остановился на Криштиане. Вот это фигурка, пышная, а вымя размером с его голову. Таких форм у него еще не было, и Лукреций определился, с кем он будет встречать Новый Год. Осталось только выбрать первую фразу, что для мастера знакомств не составит труда. Особенно, с учетом того, что быка дед не держал, а коровам тоже хочется любви и ласки.
– Лукреций, пойдем-ка со мной.
Крепкая рука взяла его за рога. Дед. Легок на помине. Что ж, можно и сходить, а потом сразу к Криштиане.
***
– Коляда-а, коляда-а-а, дед, неси пузырь сюда-а-а! – Панас стоял за калиткой, которую дед предусмотрительно закрыл.
До полуночи оставалось несколько часов, и животные вели оживленные светские беседы в предвкушении праздника. Для кого-то этот Новый Год – первый в жизни, а кто-то с важным видом рассказывал, как они с дедом встречали прошлый или даже позапрошлый.
Савелий был погружен в думы. Праздник он, конечно, любил, но эта тонкая магия, аромат волшебства были ему недоступны. Подарков он не ждал, да и глупо на них рассчитывать ослу, которому никогда в жизни ничего не дарили.
В соседнем вольере шептались овцы. Баран Лукреций, этот напыщенный гоголь, не вернулся вечером в хлев. Пошли разговоры, что его сожрали волки, наглые, огромные, заявились прямо во двор и утащили первого, кто попался.
«Ну все, теперь его очередь, – вспомнились Савелию слова Чубайса, – хозяин так сказал».
На мгновение в ослином мозгу промелькнула мысль, безумная и мрачная – старик-хозяин заодно с волками, и в этом ему помогают Чубайс и Агрепина. А это значит, что зловещее определение «следующий» в один прекрасный день будет применено к нему. Старый, жесткий, невкусный осел, которому просто не повезло оказаться «следующим».
Праздничное настроение улетучилось, и он по-новому посмотрел за злодейку-козу. Вернее, хотел посмотреть, потому что Агрепины в хлеву не оказалось.
История становилась совсем запутанной. Савелий должен был все проанализировать, но с этим у осла была беда, и он решил для начала просто выйти на воздух. До него долетели обрывки диалога овец.
– Это она во всем виновата!
– Соблазнила нашего Лукашу…
– И погубила!..