Оказавшись наедине с Алеком в холле, Сара скорчила выразительную гримасу.
— А еще говоришь, что я веду себя таинственно. — Подражая матери, Рози тоже радостно состроила рожицу. — Ты правда веришь, что Джим Несбит дозвонился сюда?
— Им это как-то удается, — пожал плечами Алек. — Но, знаешь, мне уже надоело ломать над этим голову. Если миссис Несбит обладает способностью проходить сквозь запертые двери, одним щелчком выкидывать меня из постели и волшебным образом пополнять запасы провизии — это ее дело. Я по горло сыт чужими тайнами. Отныне перед тобой новый Алек Вагнер — простодушный малый, который ценит незамысловатые житейские радости и ждет не дождется счастливейшего в своей жизни Рождества.
Скептически усмехнувшись, Сара двинулась к себе наверх.
— Ладно, давай-давай, заставляй парня смиренно оправдываться и доказывать, на что он способен, — пробурчал под нос Алек.
Он привык быть крутым, уверенным в себе и получать все, что пожелает. Но что проку? Сейчас Алек мечтал быть обыкновенным человеком, как все. И еще мечтал о том, чтобы два самых дорогих для него существа оставались с ним до конца дней. Кто решился бы вменить ему это в вину?
Глава тринадцатая
Сара уложила Рози спать и сама прикорнула. А проснулась, когда за окном уже было темно. Несмотря на драматические события дня, она с радостным волнением думала о предстоящем сочельнике. Сара оделась в нарядный брючный костюм синего цвета, а Рози очень подошел красный бархатный джемперок с белой рубашечкой.
Все общество уже собралось в парадной гостиной. Камилла вдохновенно ударяла по клавишам, а Беатрис, Тимоти и Марта, обступив ее полукругом, распевали рождественские гимны. Алек с Лайлом колдовали вокруг елки.
Стараясь не наступить на разложенные на полу подарки, Сара подошла ближе, и Лайл одарил ее жизнерадостной улыбкой.
— Сейчас прибавим еще украшений! — подскочил неугомонный Тим. — А на ужин будут классные сэндвичи! — И он махнул рукой в сторону кофейного столика, на котором красовались поднос с бутербродами, две полные салатницы, блюдо со свежеприготовленными сладостями и серебряный кофейник. — Будем развертывать подарки, рассказывать рождественские истории, играть в игры. Уф! Столько всего нужно успеть! — шумно выдохнул он.
Прозвучал завершающий аккорд, Сара подошла к певцам и встала рядом с миссис Несбит.
— Я бы хотела извиниться перед всеми за вой побег.
— Вы вернулись. А это главное, — улыбнулась хозяйка.
— Вы такая добрая. Но вот еще что: я уехала, не заплатив… — Сара сокрушенно покачала головой. — В свое оправдание могу лишь сказать, что была сама не своя.
— Не стоит так огорчаться, — промолвила миссис Несбит, жестом отметая оправдания. — У Алека уплачено за комнату на двоих.
— Это он платил? — недоверчиво посмотрела на нее Сара.
— Сомневаюсь, что он вообще это заметил, — хихикнула миссис Несбит. — Он ведь не привык обращать внимание на мелочи. Его занимают сейчас куда более важные и серьезные вопросы: жизнь, люди… Вы со мной согласны? Вот сейчас, например, ему очень нужны одна симпатичная женщина и ее малышка — добрые, нежные существа, которые сглаживали бы острые углы его жизни и, когда надо, возвращали бы ему утраченное равновесие.
— А вы, оказывается, прирожденная сваха, — улыбнулась Сара.
Собеседница задумчиво приподняла бровь.
— Таково уж, видно, мое предназначение. Есть люди, уготованные друг другу самой судьбой, нужно только слегка им помочь.
Взгляд Сары то и дело украдкой обращался к Алеку. Сейчас, хлопоча вокруг праздничной елки — увешанной блестящими шарами, опутанной золотыми нитями, — он казался лет на десять моложе. Чувствовалось, что человек по-настоящему счастлив и его мальчишеская радость ничуть не меньше, чем у Тимоти.
Миссис Несбит подошла к Алеку и тронула за рукав.
— Ты заметил? Я по всей комнате развесила ветки омелы.
— Где?
Нетерпеливо фыркнув, хозяйка отцепила зеленую ветвь с ближайшего торшера, приблизилась к Саре и воткнула в ее золотистые волосы.
— Вот. Гляди. Над ней омела. — И, подмигнув приятно взбудораженной, словно захмелевшей Саре, забрала у нее из рук ребенка и уселась у окна.
— От такого предложения невозможно отказаться, — с улыбкой сдался Вагнер. И, подойдя, заключил Сару в объятия. Губы их слились в долгом, глубоком и сладостном поцелуе. Кровь тяжелым молотом стучала в его висках, когда языком он раздвинул ее губы и проник внутрь, каждой клеточкой — будто в последний раз — жадно вбирая ее вкус.