– Конечно, – ответила К.О., вновь сосредотачиваясь на нем. – Простите, мне показалось, что я увидела знакомого.
Ах да, она совсем забыла о том, ради чего пришла сюда. А все дело было в ее дополнительном предпраздничном заработке. Одно остроумное рождественское письмо, написанное для сестры, – и в мгновение ока К.О. стала самой популярной женщиной в офисе зятя. Каждому хотелось, чтобы она написала для него рождественское письмо. Она была потрясена, обнаружив, как много денег люди охотно выкладывали за ее работу. Билл Мулкахи был третьим из тех, с кем она встречалась на этой неделе, и пока что его письмо было самым сложным. Лено или Леттерману пришлось бы изрядно попотеть, выискивая в жизни этого человека хоть что-нибудь забавное.
– Я не представляю, о чем вы собираетесь писать, – продолжил Билл. – Это был исключительно неудачный год. Как я уже говорил, мой сын находится в тюрьме, дочь живет со своим другом-неудачником, а в День благодарения заявила, что беременна. Естественно, о свадьбе не может быть и речи.
– Да, это все сложно, – согласилась К.О.
Она снова уставилась на человека, который терпеливо стоял в длинной очереди в кассу. Это был он, теперь К.О. в этом не сомневалась. Этот никудышный доктор казался ей, как бы это помягче выразиться… полным придурком. Он был детским психологом, который написал книгу под названием «Свободный ребенок», по которой теперь повсеместно сходили с ума молодые родители.
Если честно, у незамужней К.О. не было детей. И опыт в воспитании ограничивался ее племянницами, Зоуи и Зарой, которых она обожала. По крайней мере, до недавнего времени. Неожиданно пятилетние девчонки превратились в крошечных монстров, а все потому, что ее сестра взяла на вооружение правила «Свободного ребенка», придуманные доктором Джеффрисом.
– Моя жена, – признался Билл, – на грани нервного срыва.
К.О. сочувствовала бедной женщине и ее мужу.
– Мы на протяжении многих лет писали рождественские письма, даже когда жизнь была не столь идеальна, как мы предполагали… – Он осекся на полуслове.
– Вы предполагали нарисовать образ идеальной семьи.
– Да. – Билл откашлялся и выдавил из себя слабую улыбку. – Пэтти, моя жена, выбрала, скажем так, более приукрашенную реальность. – Он шумно перевел дух. – Мы никогда не отправляли фотографии, и если бы вы знали моего сына, то поняли бы почему. Взглянув на Мэсона, всякий бы догадался, что парень не состоит в Национальном почетном обществе. – Он снова вздохнул и печально покачал головой. – Мэсон повернут на пирсинге, – добавил Билл. – Он проколол брови, нос, губы, язык, соски…
К.О. остановила его, прежде чем он опустился ниже:
– Я понимаю.
– Вероятно, нет, но тем лучше для вас. И еще он выкрасил волосы в зеленый цвет.
– В зеленый?
– Он их стрижет «ежиком» и еще… делает эту штуку с краской. – У Билла сорвался голос.
К.О. подумала, что ослышалась.
– Простите?
– Мэсон не считает это краской. Это нечто вроде косметики, которую он размазывает по лицу. Никогда не думал, что мой сын однажды станет рыться в косметичке своей матери.
– Это кажется мне несколько странным, – пробормотала К.О.
– Я еще забыл сказать, что черные полосы у него под глазами и на щеках представляют для него определенную символику, – сказал Билл. – А мне кажется, он выглядит как подросток из диверсионнодесантного отряда.
Да, это письмо в самом деле должно стать чем-то вроде вызова обычному обществу.
– А вы не думали о том, чтобы не писать в этом году свои рождественские письма? – с надеждой спросила К.О.
– Да я бы с удовольствием, но, как я уже говорил, душевное равновесие Пэтти сейчас несколько нестабильно. Она заявляет, что люди уже интересуются нашим ежегодным письмом. Она боится, что если мы не отправим его, как поступали каждый год, то люди сочтут нас никудышными родителями. – Его плечи поникли. – Другими словами, мы проморгали наших детей.
– Не думаю, что так уж и проморгали, – заверила его К.О. – Многие подростки бунтуют.
– А вы бунтовали?
– Конечно.
– А вы делали пирсинг?
– Ну, я проколола уши…
– Это совсем другое. – Он уставился на ее серьги, посверкивавшие сквозь прямые светлые волосы, стянутые в свободный хвост. – К тому же у вас по одной серьге в каждом ухе, а не восемь или десять, как у моего сына. – Похоже, Билла обрадовало, что он сумел отстоять свою точку зрения. – Ну, так вы возьметесь за письма и постараетесь смягчить острые углы событий этого года?
К.О. все больше сомневалась, что сумеет справиться с этой задачей.
– Не знаю, тот ли я человек, который вам нужен, – нерешительно заметила она.