Люсьен многозначительно посмотрел на нее:
– Я же говорил, что готов обращаться с тобой как с равной или как с прекрасной дамой на пьедестале. Выбор за тобой!
Бет не стала вести разговор на эту тему. Между супругами еще не были решены некоторые вопросы.
– По правде говоря, милорд, – улыбнулась она графу, – мне бы не хотелось, чтобы меня ограждали от таких обычных вещей, как любовные приключения мужчин.
Брови графа удивленно приподнялись, но он сказал:
– Уверяю вас, в моих приключениях нет ничего обычного… Впрочем, если мне придется впустить вас в свою спальню, то давайте перестанем соблюдать строгие формальности. Как вам уже известно, меня зовут Леандр. Друзья называют просто Ли.
– А я – Элизабет, для друзей просто Бет. Ну что же, Ли, расскажи нам, почему все твои любовницы никогда не любили тебя.
Он медленно отпил из своего бокала.
– Честно говоря, Бет, я не уверен, что они меня не любили, и от этого мне как-то не по себе. Мне бы не хотелось считать себя жестоким и безразличным. – Он пожал плечами. – Но так уж устроен мир. Неженатый мужчина приводит в свою постель или замужнюю женщину, или шлюху. Вряд ли ему стоит ждать от них настоящей любви. Это было бы крайне неразумно.
– Значит, ты считаешь, что человек может управлять любовью? – спросила Бет.
– Да, – взглянул на нее граф, – во всяком случае, когда нужно избежать глупой любви. Впрочем, боюсь, невозможно заставить себя полюбить кого-то. Если бы это было возможно, я бы с радостью влюбился в Диану Ролстон-Стоу, которая так умна, здорова, хорошо воспитана, да к тому же имеет тридцать тысяч фунтов стерлингов.
– Да еще и влюблена в тебя, насколько мне известно! Но если любовью так легко управлять, зачем Диане любить тебя? Ведь этим она только оттолкнула тебя.
В словах Бет он услышал насмешливую нотку и улыбнулся одними губами:
– Да, но в этом виноват наш романтически устроенный современный мир. В былые времена браки свершались без особого учета чувств. Очень разумно. Теперь же, когда нравы пали, девицы считают, что должны непременно любить своих мужей, и как только на горизонте появляется хоть мало-мальски подходящий кандидат, всем сердцем устремляются к нему. До сих пор мне не удавалось проявить свой интерес к браку так, чтобы не вызвать в ответ мгновенную готовность к любви.
– Ты должен притвориться, что хочешь жениться ради денег, – вступил в разговор Люсьен.
– Я уже пробовал такую тактику с мисс Ролстон-Стоу. Ничего не получилось. Разумеется, обладание большим состоянием и поместьем Темпл-Ноллис вряд ли способствует моим попыткам притвориться охотником за деньгами. Я богатый граф, недавно вернувшийся с войны, и мне всего двадцать пять лет. Кто поверит, что я стану ухаживать за той или иной дамой не по велению сердца?
Бет с интересом отметила, что чем ближе разговор касался сути вопроса, тем цветистее говорил граф Чаррингтон.
– Так какова же истинная причина твоего ухаживания за дамами? – задал очевидный вопрос Люсьен.
Лицо графа стало почти непроницаемым, и Бет решила, что он не станет говорить правду.
– Я единственный сын в семье. На войне я понял, что жизнь – штука хрупкая, поэтому решил жениться, чтобы не прервался мой род.
– Однако, – возразил Люсьен, – у тебя должна быть куча двоюродных родственников.
Лицо графа стало почти каменным.
– Да, мой дядя произвел на свет одиннадцать детей, один из которых умер, а восемь из оставшихся десяти – мальчики. Разумеется, имя и титул вне опасности.
– Тогда советую на время отложить вопрос о женитьбе. В таких делах торопиться не нужно. Если подождать, непременно появится подходящая на роль невесты, милая во всех отношениях женщина…
– Но я хочу жениться сейчас!
– Бог мой, да почему именно сейчас?
– Прошу прощения, – развел руками граф. – Похоже, я несправедлив к вам. Вламываюсь в дом с просьбой о помощи, а потом мешаю вам помочь себе. На то есть свои причины, Люк, и… Просто я хочу завести семью и пустить корни.
На губах графа заиграла грустная улыбка, и сердце Бет неожиданно дрогнуло, хотя и было защищено любовью к Люсьену.
– Мне не следовало нарушать ваш покой из-за обычного приступа меланхолии, – вздохнул он и поднялся с места.
Люсьен тоже встал.
– Куда ты собрался на ночь глядя, Ли?
– Сегодня полнолуние, светло…
– Нет, ты покинешь этот дом только через мой труп. – Люсьен решительно отставил в сторону свой бокал.
– Может, подеремся?
У графа загорелись глаза. Бет тут же вскочила с места. Ей были отлично известны привычки повес.
– Только попробуйте начать драку, и я вас обоих выгоню! Ли, уже одиннадцатый час. Ты, конечно же, переночуешь у нас, а завтра, если захочешь, уедешь, но мне бы этого, честно говоря, не хотелось.
Некоторое время граф молча глядел на Бет, и у нее снова дрогнуло сердце. Его подкупающее мальчишеское лицо таило смутную опасность. Неудивительно, что юные и не очень юные красавицы готовы были пасть к его ногам. Граф взял ее руку и поцеловал теплыми мягкими губами.
– Ты просто сокровище, Бет. Почему у меня не получается найти такую женщину, как ты?
– Люсьен нашел меня в школе, а не на балу, – твердо сказала Бет, пытаясь стряхнуть с себя чары графа. – Может быть, и тебе стоит поискать там. И не надо переоценивать мое здравомыслие. Думаю, и я бы растаяла, как все остальные, вздумай ты ухаживать за мной.
– Я передумал, – вмешался Люсьен. – Ли, ты можешь ехать хоть сейчас.
Потом, когда гость ушел в свою комнату и супруги остались одни в своей спальне, Люсьен взглянул на Бет и серьезно спросил:
– Ты действительно могла бы влюбиться в него?
Бет едва сдержала улыбку. Она не переставала удивляться тому, каким ревнивым мог быть ее муж, хотя он один из самых красивых и желанных мужчин Англии, а она самая обыкновенная женщина.
– Вряд ли это могло случиться в те времена, когда я преподавала в школе… Впрочем, почему бы нет?
– Почему? – нахмурился Люсьен. – Ты отчаянно сопротивлялась моей любви, хотя меня нельзя упрекнуть в отсутствии мужского обаяния.
Накинув на плечи атласный халат, Бет ответила:
– Видишь ли, ты был для меня завоевателем. А завоевателя, даже такого красивого, как ты, очень трудно любить. Я полюбила тебя тогда, когда поняла, что ты тоже жертва.
Он схватил ее за плечи, глаза гневно сверкнули.
– Ты хочешь сказать, это была жалость?
Бет расхохоталась:
– Люсьен, даже в самом бедственном положении ты вряд ли мог бы стать объектом жалости. – Она обняла его. – Просто я увидела, что нужна тебе. Хорошо чувствовать себя нужной.
– Тогда в чем заключаются чары Ли? – Люсьен обнял ее. – Он всегда был чертовски самодостаточным, ни в ком и ни в чем не нуждался, совсем как кот – чистопородный холеный персидский кот. А теперь весь мир в его руках.
Бет прижалась к плечу мужа.
– Похоже, ты прав, любимый. Он нужен всем. Поэтому в его присутствии так тают все женщины. Он нужен им, чтобы заполнить зияющую пустоту в душе.
– Тебя он тоже немножко завел? – ехидно поинтересовался Люсьен.
Бет покраснела.
– Ты бесстыдный человек, – пробормотала она, высвобождаясь из объятий мужа. Сдвинув бретельки атласной ночной сорочки так, что та съехала до талии, Бет лукаво взглянула на него. – Ты хочешь снова доказать, что стоит выходить замуж только за бесстыдного человека?
– Вот именно! – Он схватил ее в жадные объятия. – Готов доказывать это вечно…
– Аминь, – выдохнула Бет.
До постели они так и не добрались…
Отстранившись, наконец, от горячего потного тела мужа, Бет заглянула в его потемневшие от удовлетворенной страсти глаза. В порыве чувств супруги скатились с ковра на дубовый паркетный пол. Люсьен был прижат к полу, Бет лежала сверху.
Отводя со лба мужа влажные пряди волос, она сказала:
– У тебя на спине останутся следы от паркета.
– Лишнее доказательство того, что галантные мужчины еще существуют!