Первая остановка была в Роквилле, штат Мэриленд, всего минут через двадцать пять после отбытия из Вашингтона. Рядом с Роквиллем находилась церковь Святой Марии – скромная, белая, на маленьком холме. Именно здесь могила Фрэнсиса Скотта Фицджеральда – по той, видимо, единственной причине, что он просил похоронить себя за городом. Том дал зарок оставить очень конкретные указания по поводу своего погребения, затем достал планшет и набросал черновые наблюдения для будущего рассказа. Впрочем, он еще мало что увидел. Если не считать того, что его побила Агнес Джо и унизила Лелия, путешествие пока обходилось без происшествий.
Он встал и направился на поиски какого-нибудь собеседника. Поезд снова тронулся, и Лэнгдон оперся рукой о стену, чтобы сохранить равновесие. Кто-то натянул вдоль коридора праздничные гирлянды, а рядом с межвагонной дверью даже повесили рождественский венок.
Когда он проходил мимо купе A, поезд качнуло, и Том столкнулся лицом к лицу с вышедшим в коридор пожилым священником, которого видел в зале ожидания.
– Здравствуйте, святой отец. – Том быстро прервал рукопожатие, чтобы помочь пожилому человеку сохранить равновесие. Элеонора Картер была католичкой, и, в каком бы уголке света они с Лэнгдоном ни оказывались, непременно посещали мессу. Элеонора постоянно шутила, что продолжит стоять на своем, и рано или поздно Том либо спасется, либо подвергнется духовной лоботомии. Вообще-то, в средней школе он недолгое время мечтал стать священником. Том-подросток был тощим и неуклюжим: координация движений не поспевала за ростом. Вкупе с отвратительными постоянными угрями это сделало его крайне непопулярным. В результате он всерьез размышлял над карьерой уединения, самоанализа и молитв. Останавливали только две вещи: во-первых, он не был католиком, во-вторых, раздражал обет безбрачия. Узнав о последнем, он решил стать вместо этого рок-звездой.
– Ныне я на покое, – дружелюбно сообщил святой отец. – Хотя по-прежнему одеваюсь как священник, потому что другой одежды у меня нет, за исключением шоколадного выходного костюма семидесятых годов из полиэстера. До сих пор замаливаю этот грех.
– Священник всегда остается священником.
– Я – отец Пол Келли из церкви Святого Фомы Аквинского.
– Том Лэнгдон. Вы проводите Рождество в Чикаго?
– Нет, я собираюсь в Лос-Анджелес. Там живет моя сестра с отпрыском. Проведу праздники с ними.
– Я направляюсь туда же. Едете поездом «Саутвест Чиф», как полагаю?
– Именно так. Насколько я наслышан о сельских пейзажах, которые нам доведется увидеть, это поистине Божье творение.
– Возможно, я навещу вас в вагоне-люксе после ужина. Можем выкурить сигары, которые я взял с собой.
Том заметил, что из кармана робы священника торчит трубка.
Отец Келли одарил собеседника проказливой улыбкой и мягко коснулся его рукава:
– Благослови тебя Бог, сын мой. Поезда – это и вправду цивилизованный метод путешествия, не так ли? Возможно, там мы встретим и этих киношников, – добавил он.
– Каких киношников?
Отец Келли наклонился поближе и окинул взглядом коридор, очевидно проверяя, не подслушавает ли кто. Том тут же представил себя тайным агентом баптистов или методистов в Риме на задании: выведать тщательно охраняемые церковные секреты у болтливого священника, выпустить их в свет книгой и получить прибыль и веселье, в то время как по Ватикану летают гневные ноты.
– Они прибыли в огромной машине, доехали почти до самого поезда. Я, будучи по природе любознательным, осторожно навел справки, кто это может быть: людям, разумеется, легче признаваться во всем священнику. Можете мне поверить, Том: если человеку что-то почудится, он сразу об этом расскажет, независимо от того, случилось это на самом деле или нет. Слава богу, обычно все оказывается домыслами. Насколько я слышал, их двое. Судя по полученной информации, один – знаменитый режиссер, или кинопродюсер, или что-то в этом роде; имени, правда, узнать не удалось. Другой – то ли кинозвезда, то ли писатель. Они едут поездом, готовясь к съемкам фильма о путешествии по железной дороге.
Киношники, подумал Том, включая звезду. Быть может, именно поэтому один из них показался знакомым.
– Удачное стечение обстоятельств, – сказал он.
– Это почему же? – поинтересовался отец Келли.
Лэнгдон объяснил ему, что пишет историю о железнодорожном вояже. Пожилой священник, похоже, обрадовался: