Её знание нюансов этого было ограничено, но, в отличие от неё, у Пород — нет. Они знали, как отслеживать своих врагов, даже если те не были в непосредственной близости.
— Тебе не сойдет это с рук, Тодд, — она покачала головой, зная, что ей не хватает времени. Она видела на его лице, по его желвакам и напряженному лбу, что он готовится сделать следующий ход.
Она не могла добраться до дерринджера.
— Как тебе удалось вырубить Хоука? — она не ощутила удара по его голове, хотя, конечно же, должна была.
Тодд снова усмехнулся. Это была улыбка самодовольства и триумфа.
— Шампанское, которое я вручил ему на вечеринке. Оно было отравлено, специальная смесь, не имеющая ни запаха, ни вкуса. И требуется всего несколько часов, чтобы воздействовать на чувства Породы. Я рискнул, — он пожал плечами, — посмотри, как хорошо это окупилось.
И это хорошо окупилось для него.
— Ты не хочешь делать этого, Тодд, — прохрипела она, поднимаясь на ноги и покачиваясь, как будто у нее закружилась голова, будто ударов и шока для её нервной системы было уже слишком много. — Ты не сможешь уничтожить Пород таким образом. Это не сработает.
— Я выйду сухим из воды, — заверил он её, — они никогда не узнают, что это был я.
— Ты не услышишь больше, чем мой отец, — огрызнулась она, будто рассердилась, — Способ которым можно уничтожить их — не с помощью этого обмана. Он заключается в жаре спаривания.
Он замялся.
— Жар — это слух, — подозрение все же проскользнуло в его голосе.
У Джессики вырвался легкий смешок, она приложила руку к ребрам.
— Я собираюсь простить ушибы на мгновение, — сказала она, — я даже собираюсь забыть, что ты, дебил, действуешь вне закона.
Он нахмурился на оскорбление.
— Вообрази, Тодд, что жар спаривания действительно существует. Как ты тогда уничтожишь Породы?
Он прищурил глаза, смотря на неё. Да, позволь этому подозрению расти в твоем крошечном мозгу, подумала она. Она была дочерью человека, возглавившего чистокровное общество, частью которого был Тодд. Дочерью, заключенной в тюрьму и предавшей свой народ. Но он не был уверен, не до конца. Никто не слышал этого от неё весь год до её освобождения.
— Докажи, — решился он тихо.
— Отец не хотел слушать. — Она яростно качнула головой. — Убийство пар только приведет Пород в ярость, но у них сейчас есть сильная поддержка в лице многих влиятельных политических деятелей. Это не тот путь избавления от них.
Тодд медленно кивнул.
— Ты должна заставить людей бояться их.
Она улыбнулась с одобрением.
— Я не предавала ни свою страну, ни свой народ, Тодд. Знаешь, я не смогла сделать это. Я любила своего отца. Я любила свою страну.
— Ты убрала жен Гуннара и Арлингтона с пути атаки, — обвинил он её яростно, но пистолет выровнялся, а взгляд больше не был сосредоточен на Джесские.
— Я сделала то, что должна была, — она зарычала на него, — жар спаривания, Тодд. Как это доказать?
Он облизнул губы, глядя на неё, будто начал понимать её точку зрения.
— Заставить жар разгореться, конечно, — предложила она. — Затем заставить отступить. Как только я сделаю это, жар сконцентрируется во мне, и мы получим то, чем можно их уничтожить. Доказательство.
В аду не было шанса.
— Ты полностью связана?
— Близко, — она засунула руку в волосы, словно в разочаровании. — Близко, до тех пор, пока ты не решил сыграть в придурка. Боже, не мог бы ты дать мне всего несколько дней? Это все, что мне нужно.
Работало ли это? Тодд выглядел подозрительным. Он все еще смотрел на нее так, словно знал, что она лжет, играет с ним.
— Как я могу тебе верить? — Все же он хотел, потому что мысль об уничтожении Пород в ближайшее время была неотразимой.
— Ты когда-нибудь обращал внимание хоть на что-нибудь, кроме своих маленьких фантазий? — усмехнулась она. — Скажи мне, Тодд. Ты когда-нибудь пожимал руку одной из жен членов стаи? Неужели ты никогда не обращал внимания на то, что тебе никогда не позволялось прикасаться хотя бы к одной из них? Что только некоторым членам в разных отделениях позволялось находиться рядом с ними? Они рассказали мне о жаре спаривания в мой первый год здесь, поскольку жены альфы и его помощника стали моими подругами. Я должна была подписать бумаги и поклясться на всем под солнцем, что никогда не раскрою это. Чтобы доказать это, я должна была удостовериться, что один из них связан со мной. — Она посмотрела на Хоука с притворным отвращением и заметила трепетание его ресниц.
О, Господи, пусть он проснется. Пусть с ним все будет в порядке. Она понятия не имела, как выбраться отсюда, кроме как разговаривая с Тоддом. Он был слишком далеко, чтобы она смогла прыгнуть на него, и было бы слишком подозрительно увести его из комнаты.