Но проблема состояла в том, что, имея прекрасные способности. Картер совершенно не умел учиться. Так в его жизни появилась Мэллори. Однажды, придя в полное отчаяние, он позвонил ей, признался, что не в состоянии самостоятельно осилить программу, и попросил помочь. Так она стала его неофициальным и бесплатным репетитором. А он ни разу не пригласил ее даже пообедать!
Помнит ли она, какой свиньей он был?
Картер нахмурился. Лучше бы ему еще поработать над делом, подготовить парочку умных и дельных предложений, а не предаваться ностальгическим воспоминаниям.
Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда она застегнула замки своего мягкого кожаного чемодана, который, по утверждению Эллен Трент, способен вместить любое количество вещей. Как всегда, мать оказалась права — когда Мэллори закончила сборы, в чемодане оставалось еще много свободного места.
— Мэллори? Это Картер, — донесся из трубки низкий, глубокий голос.
Мэллори будто ударили кулаком в живот.
— Привет, Картер. — Ее голос был холодным, как вода в горном ручье.
— Я звоню, чтобы задать тебе один вопрос. Почему в деле значится «цвет зеленого горошка», а не просто «зеленый»?
Мэллори оторопела.
— Ну… — Она не сомневалась, что тому есть вполне логичное объяснение, но голос Картера, как всегда, поверг ее в смятение. — Понимаешь, существует много оттенков зеленого: цвет лайма, травянисто-зеленый, ярко-зеленый с желтоватым отливом…
— Скажи, ты была бы меньше огорчена, если бы твои волосы вдруг окрасились в цвет лайма, а не зеленого горошка?
— Ммм… Полагаю, мне было бы все равно.
— В таком случае я считаю, что использование слов «цвет зеленого горошка» вместо нейтрального «зеленый» имеет целью намеренно создать негативный оттенок и таким образом вызвать у части истцов еще большее раздражение. — В голосе Картера слышался триумф. — Ладно, увидимся завтра в аэропорту.
— О'кей, я буду… — Но Картер уже положил трубку. Он впервые позвонил ей со времени учебы в университете, и только ради того, чтобы обсудить с ней оттенки зеленого цвета!
Мэллори подошла к зеркалу и стала пристально изучать свое отражение. Да, она не кинозвезда, но даже при самой критической оценке ее можно считать весьма и весьма привлекательной. Тогда почему коллеги не видят в ней женщину? Впрочем, к черту коллег! Почему Картер никогда не видел в ней женщину?
Конечно, крепко стиснутые зубы и поджатые губы не добавляли ей очарования, но в остальном…
Мэллори бросила взгляд на свой чемодан. Чем заполнить оставшееся место? Что добавить к полностью черным и черным с незначительными вкраплениями белого нарядам?
Мэллори принялась лихорадочно перебирать вещи, висящие в ее гардеробе, удивляясь самой себе.
Ведь она и так прекрасно знала, что там найдет.
Множество черных вещей, чуть меньше белых, пара темно-синих и по одному серому и бежевому костюму.
В магазин идти было слишком поздно, но совсем не поздно позвонить своей подруге Кэрол, жившей в этом же доме на пятом этаже.
— Кэрол, — начала Мэллори, — я еду в Нью-Йорк, в командировку. Я хотела бы попросить у тебя взаймы кое-что из одежды…
— Все что угодно, — тут же ответила Кэрол. — Если это не будет очередной черный костюм и ортопедические туфли на низком каблуке, мой гардероб в твоем распоряжении.
— Мне нужен жакет, который сочетался бы с черным. — Друзья уже не в первый раз отпускали шутки по поводу ее практичных деловых костюмов и обуви, но сегодня в первый раз это ее задело.
Она вдруг представила, как стоит в ярко-красном обтягивающем топе с глубоким вырезом, а длинные смуглые пальцы Картера скользят по ложбинке между грудями, ниже, ниже…
— Я подумывала о чем-нибудь… красном. — Неужели она сказала это? Она снова нарушила заповеди Эллен Трент, и, как оказалось, с каждым разом делать это становилось все легче. Сначала она не разобрала корреспонденцию, затем выпила вина, теперь заговорила о красном жакете.
— Ого! — не удержалась от восклицания подруга. — У меня есть одна вещь, которая тебе точно подойдет. Я сейчас поднимусь и повешу ее на ручку твоей двери, чтобы не отвлекать тебя от сборов.
Мэллори уже была готова отказаться, испугавшись собственной храбрости, но постеснялась.
— Спасибо, Кэрол. При первом же удобном случае я тебя отблагодарю. И еще одно…
— Что?
— Могу я оставить тебе свои нью-йоркские координаты и прочую информацию?
— Конечно. Какой отель?
— «Сент-Реджис». Подожди, еще номер рейса, кому звонить в случае…
— …и не забудь назвать костюм, в котором тебя следует хоронить, — со вздохом закончила Кэрол. Этот сочувствующий вздох Мэллори тоже слышала неоднократно и не только от Кэрол. — Жакет принесу через пятнадцать минут. Он тебе непременно понравится. — Тон подруги насторожил Мэллори. Интересно, лукавство ей только послышалось или?.. В том, что не послышалось, Мэллори убедилась спустя пятнадцать минут, снимая с дверной ручки красный жакет.
Примерив его, Мэллори со страхом приблизилась к зеркалу. Неужели она поправилась? Жакет плотно облегал ее талию и грудь, отчего та казалась больше и выше. Кроме того, он был коротким и не прикрывал ни бедер, ни ягодиц, а Мэллори никогда не носила таких вещей, потому что считала, что предназначение жакета именно в том, чтобы все прикрывать!
Пусть Кэрол двигали самые лучшие побуждения, Мэллори никогда в жизни не решится надеть такое! Но, не желая выглядеть неблагодарной, она все-таки сунула жакет в чемодан. Некоторое время поколебавшись, она сунула туда же и последний бестселлер Эллен Трент. Пусть книжка послужит ей защитой против безумия, как чеснок против гриппа или как крест против происков дьявола.
Она даже знала имя этого дьявола. Картер.
Картер приехал в аэропорт с таким расчетом, чтобы не опоздать на регистрацию и в то же время не торчать там лишних полтора часа. Мэллори нигде видно не было, хотя, возможно, она давно уже приехала, но избегает его, как избегала все эти годы, когда они изредка встречались на крупных корпоративных или общественных мероприятиях.
Когда она наконец появилась, он не мог оторвать взгляда от ее высокой, стройной, элегантной, одетой во все черное фигуры. Светлые серебристые волосы девушки рассыпались по плечам.
Насколько он мог судить, это был ее естественный цвет, и он вдруг подумал о том, что, когда она состарится, ее волосы незаметно превратятся из серебристо-светлых в серебристо-седые и будут так же прекрасны.
Картер убрал с колен ноутбук, поднялся с кресла и улыбнулся, но затем нахмурился, отметив с неудовольствием, что сердце его слишком зачастило, а по телу прошла жаркая волна. Слишком много кофеина, поспешил он объяснить самому себе свое состояние.
— Привет. — Это все, что слетело с ее полных бледно-розовых губ.
Но даже одного этого слова было достаточно, чтобы оценить, какой глубокий и волнующий у Мэллори голос. Этот чувственный голос и заинтересованный взгляд мужчины напротив, забывшего о своей газете, заставили Картера собственническим жестом обнять Мэллори за талию. Ничего особенного, обычный жест, но его сердце неожиданно сделало сальто-мортале. Но это же абсурд! В его объятиях, и куда более интимных, перебывало множество женщин, а тут… Картер резко одернул руку и сказал:
— Мэллори! Что тебя задержало?
— Мне кажется, это ты приехал слишком рано. Господи, как ты можешь здесь работать? — Она кивнула на его раскрытый ноутбук. — Видимо, ты лучше меня умеешь концентрировать свое внимание. Обычно я приезжаю к самой посадке…
Мужчина наконец-то отвел взгляд и снова уткнулся в свою газету, а Картер решил остудить себя напоминанием, почему они с Мэллори не стали любовниками в студенческие годы. Потому что она не хотела этого! И хотя сейчас она говорила с явным придыханием. Картер мог отнести это только на счет того, что она быстро шла да еще и катила чемодан на колесиках. Ничего другого ему и в голову не могло прийти, поскольку весь вид Мэллори говорил: «Не прикасаться!»