Когда они лежали в объятиях друг друга, теплые и обнаженные, Миа тихо рассказал ей о том, как погиб Джим, как обломок дерева пригвоздил его к палубе, практически разделив его тело пополам.
— Он страдал, но не больше тридцати секунд, любимая. Я крепко обнимал его и лежал рядом с ним, так что он умер не в одиночестве. Его мысли были только о тебе, и, я полагаю, обо мне, когда он попросил меня присматривать за тобой. Благослови его Бог.
Ианта долго и прерывисто вздохнула, а затем забросила на него ногу, чтобы притянуть ближе к себе. Миа знал, что сейчас сможет заснуть, и, вероятно, будет спать лучше, чем спал за много лет. Он чувствовал себя искупавшимся, чистым и исцеленным.
И испытывал лишь малейшие опасения.
— Вероятно, мне следует вернуться на свое девственное ложе в комнате Джема, любимая.
В ответ Ианта фыркнула и сильнее надавила на него ногой.
— Что ж, возможно, — признала она, но не ослабила хватку.
Настал благоприятный момент, чтобы рассказать ей о его следующем плане.
— Ианта, я все еще собираюсь отплыть в Австралию следующей весной.
— Я понимаю. Я буду здесь, когда ты вернешься.
— У меня есть идея получше. Может быть, от наступившего мира будет какая-то польза. Мы отправим Диану в школу в Бате, но может быть, вы с Джемом захотите совершить плавание через океан?
Она убрала ногу и села, встревожившись.
— Ты говоришь серьезно?
— Такое происходит все время, в условиях мирной обстановки. Вероятно, ты не будешь единственной женщиной на борту. Если я смогу нанять штурмана, которого хочу, то он наверняка возьмет с собой жену. — Миа пощекотал ее. — Никогда не допрашивай обнаженного мужчину, Ианта.
Она крепко поцеловала его. Фолк мало что знал о политике брачных отношений, но этот ответ показался ему положительным.
В комнате было холодно, а Ианта, сидя вот так, пускала прохладный воздух под одеяло, поэтому он снова притянул ее вниз, к себе.
— Сколько длится подобное плавание?
— Шесть месяцев при благоприятных условиях, любимая.
— А на борту будет врач?
— Вне всякого сомнения. У меня есть один на примете, если он еще свободен.
— И обратно тоже шесть месяцев?
Миа догадался, на что она намекает.
— Да, плюс время, которое нужно будет провести в Австралии перед тем, как мы повернем корабль и направимся домой в Торки. Ты думаешь, что нам — или, более точно, тебе — могут понадобиться услуги доктора?
— Я еще не настолько древняя, Миа, — сообщила она ему.
Их недавние напряженные усилия не оставляли в этом сомнений.
— Нет, конечно, нет. И я, очевидно, тоже, даже несмотря на то, что Диана полагает, что я достаточно стар, чтобы стоять одной ногой в могиле.
— Глупая девчонка, — ответила Ианта, теперь ее голос звучал сонно.
Миа обнял ее, а затем попытался подняться. Его любимая снова закинула на него ногу.
— Завтра они будут спать допоздна.
Удовлетворенный жизнью как никогда прежде, капитан все еще не мог поверить в свою удачу.
— Ианта, тебе следует подумать, прежде чем выходить замуж за еще одного морского волка.
Он вздохнул, когда ее сильные руки скользнули по его плечам, а затем Ианта прошептала ему на ухо:
— Конечно, мне не следует выходить замуж за еще одного моряка дальнего плавания. Но, сэр, я все еще женщина, родившаяся в юго-западных графствах, и не только у вас в жилах течет соленая вода.
Она не могла сказать ничего другого, что тронуло бы Фолка больше, или так сильно возбудило его. На этот раз они занимались любовью медленно, наслаждаясь общей радостью от моря и знанием того, что оба они довольным тем миром, в котором родились.
Миа прижал ее к себе, когда они дошли до финала, довольный тем, что ему не нужно двигаться, кроме как сжать ее в объятиях и улыбнуться, когда Ианта помедлила, а затем все же положила голову ему на грудь и приобняла его одной рукой. В эйфории от безмерного удовлетворения, капитан приказал себе никогда не думать о времени, которое он потратил зря, не навестив ее раньше. По правде говоря, для этого было чересчур мало возможностей, ведь главным блюдом в его жизни была война. А теперь мы перешли к десерту, подумал Фолк, и поцеловал ее взмокшие волосы.
— Так как ты назвала сына Джеремией, интересно, почему не называешь его моим старым прозвищем, — проговорил он. — Я никогда не смог бы неверно расслышать это.
Ианта покачала головой и поцеловала его в грудь.
— Ты бы хотел, чтобы я каждый день заливалась слезами, думая о тебе еще больше, чем на самом деле?
— Я не так много могу предложить тебе, Ианта, — предупредил ее Фолк, польщенный, но как всегда оставаясь реалистом.
— Ты для меня все, — возразила она ему. — Помолчи с минуту и дай мне насладиться блаженством абсолютного удовлетворения. Некоторые части моего тела не ощущали себя такими обновленными уже много лет!
Миа тихо рассмеялся.
Он подождал, пока Ианта уснет и покинул ее постель. Она что-то сонно пробормотала ему, когда Фолк поцеловал ее в обнаженное плечо, но не проснулась. Он собрал в кучу свою одежду и вышел из комнаты. Когда он более или менее целомудренно облачился в ночную рубашку, то снова заглянул к Ианте. Она мирно спала. Миа хотелось снова забраться в кровать и лечь рядом с ней, но это может подождать до тех пор, пока мистер Эверли не поженит их.
Диана тоже крепко спала, шляпная коробка стояла на полу возле ее кровати. Капитан некоторое время смотрел на нее, размышляя, как он поладит с пятнадцатилетней девушкой, которая, вероятно, знала ответы на все неотложные жизненные вопросы. Но об этом можно будет побеспокоиться позже.
Джем взял подзорную трубу с собой в постель. Ты — хороший парень, подумал Фолк. Сомневаюсь, что твой отец стал бы возражать, если я буду называть тебя сыном. Я уже думаю о тебе в таком качестве.
Он стоял у окна в комнате Джема и долго смотрел на залив и на Ла-Манш, расстилавшийся позади. Спасибо тебе, Джим, думал он. Ты возложил на меня тяжелое поручение, но, очевидно, мы все присматривали друг за другом.
Миа никогда не чувствовал себя таким довольным жизнью. Трезво глядя на жизнь, он отнес это на счет полнейшей разрядки в постели Ианты, где он мечтал оказаться много лет, но куда смог попасть только сейчас. Пока капитан смотрел на темную воду, он понимал, что есть нечто большее, и дело не только в сработавшей магии Рождества. Он провел много ночей перед Рождеством, глядя на воду в темноте, но никогда не ощущал ничего подобного.
Фолк решил, что все дело в мире. Может быть, он все-таки извлечет из него пользу. Во время плавания в Австралию Джеремия будет тренировать своих канониров, как это делал всегда, но теперь у него не будет необходимости в ярости стрелять из пушек. С ним рядом будет Ианта и Джем тоже. Может быть, в предстоящие годы, если у него найдется время между морем, детьми и обязанностями капитана, он начнет писать свои мемуары.
Миа улыбнулся заливу, лежащему внизу. Мир принес собственный подарок на Рождество: выбор. Он посмотрел вверх, на небо, и поприветствовал бога войны, которому молился много воскресений подряд с квартердека как пастырь своего стада. А затем отдал честь еще одному богу — богу мира.
Капитан стоял у окна до тех пор, пока у него не замерзли ноги, а потом на цыпочках вышел в коридор. Еще один выбор. Оставалось надеяться, что Ианта права, и дети на самом деле будут завтра спать допоздна. Миа направился в ее комнату и забрался обратно в кровать. Ианта даже не взвизгнула, когда он прижал свои холодные ступни к ее теплым ногам. Хорошая женщина.