– И зачем только Джордж женился на девушке, которая моложе его на целых двадцать лет! – с досадой воскликнул Альфред. – Впрочем, он всегда был болваном!
– Он сделал успешную карьеру, – возразила Лидия. – Избиратели его любят. Мне кажется, Магдалена многое делает для него в том, что касается его политического поприща.
– Мне она совсем не нравится, – медленно проговорил Альфред. – Да, она хороша собой, но порой напоминает мне грушу – розоватая мякоть и бледная, восковая кожура, – сказал Альфред и покачал головой.
– С гнильцой внутри? Ты это хочешь сказать? – уточнила Лидия. – Странно слышать от тебя такое, Альфред.
– Почему странно?
– Потому что ты, как правило… излишне деликатен. От тебя ни о ком почти не услышишь дурного слова. Порой ты этим жутко меня раздражаешь. Тебе недостает… как бы точнее выразиться?.. здорового скепсиса… приземленности.
Альфред улыбнулся.
– Здоровый скепсис, всегда считал я, это вопрос личной точки зрения.
– Неправда! – резко возразила Лидия. – Зло обитает не только в человеческих головах. Оно существует на самом деле! Просто ты его не замечаешь! В отличие от меня. Я чувствую его, чувствую его присутствие … здесь, в этом доме… – Она прикусила губу и отвернулась.
– Лидия!.. – взмолился Альфред.
Но она посмотрела куда-то мимо него и быстро подняла руку в предостерегающем жесте. Альфред обернулся. У двери в почтительной позе застыл молодой, темноволосый мужчина. Лицо его ничего не выражало.
– В чем дело, Хорбери? – резко спросила Лидия.
– Мистер Ли, мадам, – едва слышно произнес Хорбери, – велел передать вам, что на Рождество приедут еще два гостя, и просил вас подготовить для них комнаты.
– Еще два гостя? – переспросила Лидия.
– Да, мадам. Еще один джентльмен и молодая леди, – ответил Хорбери.
– Молодая леди? – удивился Альфред.
– Да, так сказал мистер Ли, сэр.
– Я сейчас поднимусь наверх к нему… – быстро сказала Лидия.
Хорбери сделал крошечный шаг, по сути, лишь подобие движения, но и его было достаточно, чтобы остановить Лидию.
– Простите, мадам, но мистер Ли сейчас спит – обычный послеполуденный сон. Он специально просил не беспокоить его.
– Понятно, – произнес Альфред. – Разумеется, его нельзя беспокоить.
– Благодарю вас, сэр, – сказал Хорбери и удалился.
– Какой отвратительный тип! – в сердцах воскликнула Лидия. – Вечно расхаживает по дому, словно кот… Никогда не услышишь, как он появляется за спиной.
– Я тоже его не люблю. Однако он прекрасно делает свое дело. Нелегко найти мужчину на роль сиделки. К тому же отец любит его, и это самое главное.
– Верно, это самое главное. Кстати, Альфред, что это за молодая леди? Какая молодая леди?
Ее супруг покачал головой.
– Представления не имею. Не знаю даже, кто это может быть.
Они недоуменно посмотрели друг на друга.
– Знаешь, о чем я сейчас подумала, Альфред? – спросила Лидия, скривив губы.
– О чем?
– Мне кажется, твоему отцу в последнее время стало скучно. И он решил в это Рождество устроить себе некое развлечение
– Пригласив двух незнакомых людей?
– Я, конечно, не знаю подробностей, но могу представить себе… что он решил позабавиться над нами.
– Надеюсь, это доставит ему удовольствие, – мрачно произнес Альфред. – Бедняга, ему можно только посочувствовать. Инвалид с больными ногами… и это после той жизни, полной приключений, которая у него была.
– После той жизни… полной приключений, которая у него была, – задумчиво повторила Лидия.
Пауза, которую она сделала перед прилагательным, содержала некий намек. Альфред его уловил. Потому что тотчас покраснел и весь поник.
– Ума не приложу, как у него мог родиться такой сын, как ты! – внезапно сорвалась на крик Лидия. – Вы с ним не похожи, как небо и земля! При этом ты восхищаешься им, ты его обожаешь!
– Тебе не кажется, что ты заходишь слишком далеко, Лидия? – спросил Альфред с ноткой раздражения. – Нет ничего странного в том, что сын любит своего отца. Наоборот, было бы неестественно, будь оно иначе.
– В таком случае, – заявила Лидия, – большинство членов твоей семьи – неестественные. И не спорь со мной! И не обижайся. Знаю, я задела твои чувства. Поверь мне, Альфред, я этого не хотела. Я искренне восхищена твоей… твоей… преданностью. Верность – крайне редкая вещь в наши дни. Скажем лучше, я ревную, ладно? Считается, что женщины ревнуют мужей к свекровям. Почему бы мне не ревновать к свекру?