Не уместившиеся в шкафах продукты — банки, бутылки, свертки, — валялись на полу. Содержимое бесформенных груд в углах невозможно было определить. Невероятная вонь удалила мен в нос. Я закашлялся и захлопнул дверь. Есть мне больше не хотелось.
Я сунулся в спальню. То же самое!!! Дверцы шкафов уже не держали груды белья. Все валялось на полу, перепутавшись в дикую смесь мехов и разноцветных тканей. Лишь к неубранной кровати вел узкий проход, да и он готов был исчезнуть под слоем ни разу не одеванных вещей.
«Они что, размножаются? — подумал я. — Трахаются, мутируют, превращаясь в безобразные карикатуры на самих себя?»
До сих пор удивляюсь, как я тогда не спятил.
Я заглянул в ванную, но удивляться уже не стал. Кувшины, бутылки, свертки, тюбики, зубные щетки — все переплелось в сюрреалистическом экстазе. Ванна им тоже понравилась. Я бы не осмелился разгребать эту кучу. «А моется она где?» — удивился я.
Уже почти весело я бегал от комнаты к комнате, не заходя в них, а только заглядывая. С меня градом катился пот, а голову назойливо сверлила мысль: «Что происходит? Что случилось с ними со всеми?»
Телевизор в столовой продолжал орать, но Джин куда-то запропастилась. Я с отвращением выключил его и огляделся. Где же Джин?
На полированном столике лежала ее сумочка. Я схватил ее и перевернул над столом. На желтый конверт я не обратил внимания — ясно, это моя телеграмма. Я продолжал рыться в небольшой кучке на столе.
Нашел! Черненькая продолговатая книжонка. Я раскрыл ее. Поступлений совсем чуть-чуть, а вот корешков очень много. Еще конверт. Красный. «Ваш счет исчерпан», — извещал стандартный бланк. Оставалось лишь пятьдесят долларов и шестьдесят центов.
Не густо, мягко говоря. Я продолжал искать. Где-то должна быть еще одна чековая книжка.
Ага. Вот. Тоже черная, только поменьше. Я полистал ее. Сколько снято! Что же осталось?
Сто двадцать один доллар… Невозможно! Три года в преисподней! Рехнуться можно!
Хлопнула дверь. Я оглянулся. Джин! В руках у нее был сверток.
— Ну вот, зачем выключил? — капризно, как ребенок, спросила она.
— Джин! — голос мой дрожал. — Где наши деньги?
— Ты о чем?
— Деньги где? Жалованье, что тебе выдала Компания за мою отсидку на маяке. Сто пятьдесят тысяч долларов. Где они?
— Но вот же чековая книжка, у тебя в руках. Там все указано.
Я упал в кресло. Меня буквально скрючило, и на время я лишился способности говорить.
Нет, на помешанную она не походила, рассуждала вроде бы разумно. Втолковывала мне вполне логично. Я даже готов был поверить в собственную бестолковость.
— Жизнь стала совсем другая, — терпеливо разъяснила мне Джин. — Чтобы достойно жить, теперь требуется покупать гораздо больше. Не спрашивай почему, но называется это жизненным уровнем, — назидательным тоном, как маленькому, втолковывала она. — А жизненный уровень с тех пор сильно повысился, вот.
— Но вот продукты… — перебил я. — Куда тебе столько? Их же за пять лет не съешь.
— Рекламировали… — рассеянно ответила она.
— А эти тряпки? Тебе и за всю жизнь не сносить. Сгниют раньше!
— Синтетика же не гниет, — удивилась моей дремучести Джин.
Я не стал спрашивать, что будет, когда комнаты забьются до потолка, вытеснив нас. Я испугался, что она ответит: «Начнем все сначала».
— Но как ты умудрилась столько истратить? — я уже хрипел.
— А что? «Кадиллак», новый кондиционер, — невозмутимо ответила она. — Ой, да еще много-много всяких штучек… — Она внезапно замолчала и быстренько так засеменила к телевизору.
— Не-ет! — закричал я. — Больше ты его не включишь!
— Хорошо, Фрэнк, — коротко согласилась она.
— Я жрать хочу. Марш на кухню! И чтобы никаких консервов! Бифштекс, лук, стакан молока.
— Хорошо, Фрэнк, — она послушно отправилась на кухню.
— А потом на неделю завалимся в постель! — крикнул я ей вслед.
Но получилось не совсем так.
Кухонная плита оказалась не подключена, пришлось давится холодными консервами. Что же будет дальше? Пожалуй, три года вне общества многовато для человека. Но жить-то как-то надо. Придется смириться и приспособиться. Но как? Я долго не мог уснуть, чувствовал себя обманутым, обидно до слез.
Снилась мне какая-то жуть. Я на маяке. Воет аварийная сирена, а я никак не могу проснуться. На маяк идет группа астероидов. Вот треснул прежний корпус, все крушиться. Нужен срочный маневр, а я никак не могу проснуться…