— Сисичкин, повернись, — вскочила учительница на ноги, увидев, как кто-то на задней парте списывает у отличника, — это последнее замечание!
Класс зашумел тетрадями — списывающие не на шутку перепугались расправы грозной женщины.
Прозвенел звонок и все, как один, сдали тетради. Все, кроме Кирилла.
— Тебе особое приглашение? — крикнула женщина, подойдя к задней парте, где сидел парень.
— Я… я…
— Головка от часов «Заря», — так же громко перебила его Александра Борисовна.
Она сама выхватила у него тетрадь и, гордо подняв голову с начёсанной кверху гривой, направилась к учительскому столу.
— Поживее собираемся — урок окончен, — рявкнула она на школьников, складывающих ручки и шпаргалки в свои сумки, — быстрее!
Кто мог, схватили свои вещи и, сломя голову, выскочили из класса. Другие успели забрать только самое важное.
— Холуй, — обратилась она к Кириллу, выходящему из кабинета, — бесплатное образование не для инвалидов, — оскалилась учительница своими лошадиными зубами. — Подумай над этим.
Парень вышел, прошёл несколько шагов, остановившись посреди коридора. Толкая его, ученики направлялись в столовую и буфеты за пряниками. А он уставился в потолок: ему ничего не хотелось, полное разочарование, мысли о суициде. Это было последней каплей: чёрная полоса, которая никак не хотела заканчиваться. Неожиданно для самого себя, Кирилл развернулся и пошёл против толпы прямиком в медпункт — ему ничего не стоило взять справку, утверждающую, что у её предъявителя плохое самочувствие и больной мозг. А после, забрав свои вещи из гардероба, он покинул школу.
Домой юноша вернулся всего на несколько минут. Его «родственники» уже были, как говорится, что надо. Консистенция и количество выпитого алкоголя притупили их реакцию на корню. И не только смысловую — вследствие этого парень остался незамеченным. Он забрал накопленные деньги и некоторые имущества — сегодняшний день сделал Кирилла абсолютно свободным. Теперь он сам по себе.
Ушёл из дома, ни с кем не прощаясь.
Он не знал, куда идти. Не знал, как быть дальше. И как бы написали в умном романе, единственным его спутником было чувство одиночества. Кирилл шагал по шпалам, рельсы на которых вели прочь из города. Пропуская электрички и скорые поезда, он перескакивал с одного пути на другой.
Зимний день быстро заканчивался. Кирилл продолжал идти, пока окончательно не потемнело. Он успел перекусить, поэтому сейчас есть совершенно не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Горькая печаль. Так, наверное, тоже написали бы в умном романе. Юноша раздумывал о чём-то и, в тоже время, ни о чём. Ни друзей, ни знакомых. Некому скучать. Никому он не нужен. Пустышка в этом мире. Бесполезный человек. И ещё газета, которая пообещала, что его украдут вот-вот. Да…
Даже когда потемнело окончательно, юноша продолжал идти, оглядываясь по сторонам. Попёрся на ночь глядя, сказал бы вслух читатель. Действительно: он направлялся туда, куда глаза глядят. Он мог купить билет куда-нибудь на Юг, но что дальше? Устроиться в захолустную забегаловку или грузчиком на безымянной станции? И так прожить никчёмную жизнь?
Железнодорожный путь проходил через лес Пошлости, если верить местному жителю Фёдору, заманивающему туда юных девиц. Теперь дорогу освещал только снег и поезда, проходящие мимо. Некому было составить парню компанию…
Впереди показался свет. Кирилл быстрее направился в его сторону. Желтоватый. Манящий. Возле которого можно отдохнуть. Парень передвигал замёрзшими ногами, а свет становился всё ярче, вырисовываясь в нечто небольшое.
Подойдя ближе, он увидел мост, под которым и горело пламя в какой-то разбитой цистерне. Такой же разбитой, как и сердце нашего главного героя. Вокруг него — огня — сидели в рваных одеяниях замурзанные подростки, спасаясь от ночного холода. Они сразу увидели незваного гостя.
— Боян, ты только посмотри! — на Кирилла, наконец, обратили внимание подростки.
— Я, я… — в очередной раз проякал парень, но его тут же перебили.
— В окне любимая моя, — срифмовал один из сидящих. — Ты присаживайся, не бойся. Своих не трогаем, но чужих не любим.
Прогремел смех, эхом отбиваясь от опорных частей моста.
— Ток ты, этавот, определись с тем, кто ты, — продолжил незнакомец.
— Я, я… — якнул Кирилл.
— В остром пламени огня, — смекалисто срифмовал тот, которого назвали Бояном. — Ладно. Садись, заика.
Опустив голову, чтобы не поймать чей-то взгляд, и не снимая рюкзак, Кирилл подошёл к огню. Тепло мигом полилось по его телу, согревая замерзшие пальцы.
— Деньги есть? — снова отозвался Боян.
Но юноша не успел и головой мотнуть. Почувствовав удар, он повалился вниз.
— У тебя пенис такой необычной формы. Shapira!
Кирилл открыл глаза, чувствуя, что в его штанах находится явно не его рука. Парень находился в купе поезда, мчащегося по холмистой местности. Он лежал на верхней полке, а возле него стоял немолодой бородатый мужчина с лысой пятнистой головой.
— Никогда таких необычных не видел, — улыбаясь, продолжал ощупывать юношу мужчина.
Парень, резко придя в себя, отодвинулся к стенке, сжав ноги.
— В этом нет ничего такого, мальчик, — потёр свою бороду мужчина, — ведь половой орган мужчины — его индивидуальность. Мне-то не знать.
Мужчина сел на нижнее сидение, откупорив бутылку белого вина.
— Пока мы здесь одни, можем познакомиться, — не прятал свою улыбку странный тип, — отец Мстислав — батюшка монастыря имени святой Хвыськи Птеродактеля.
— Э-э-э…
— Могу грехи тебе отпустить, — улыбаясь, батюшка налил в одноразовые пластиковые стаканчики светлую жидкость, — нам ведь ещё сутки ехать. La tjeguf!
Кирилл, потерев место вчерашнего удара, спрыгнул с полки. Его вещи были с ним: рюкзак и куртка висели на шатающемся и державшемся на честном слове крючке.
— Так гораздо лучше, — ещё более оживился мужчина, подходя вплотную к Кириллу. — Возьми, — протянул он стаканчик, обняв парня за шею. Батюшка попытался усадить юного заику к себе на колени, когда дверь в купе распахнулась. Неожиданно. В ней показался в форменной одежде проводник.
— Проверка билетов, — вошёл работник железной дороги.
Билета у Кирилла не оказалось.
Разочарованный неудавшейся поездкой батюшка хотел договориться с проводником, но тот был непоколебим. Грустный оттого, что не с кем будет скоротать поездку, батюшка вышел из купе.
— Собирай вещи, — сказал мужчина в форме, — на следующей станции сойдёшь.
Через полчаса Кирилл сидел в зале ожидания незнакомого города Гыгыкало — название ни о чём не говорило, как и хотя бы примерное его месторасположение.
Не глядя себе под ноги, он вышел на небольшую площадь.
— Ах ты гадёныш! — вдруг прямо по голове Кирилла ударила какая-то незнакомая женщина с большим синяком под левым глазом. — Меня ограбили, держи вора! — закричала она, не отпуская куртку парня. Прохожие не обращали на это внимание. Похоже, в такой прекрасный солнечный день они просто не хотели портить себе настроение.
От неожиданности происходящего Кирилл ничего не мог понять. Всё происходило настолько быстро и резко, что он не мог прийти в себя и собраться, как следует, с мыслями. Периодически он смотрел на громогласную тётку, которая пыталась перекричать вой сирены автомобиля «Скорой помощи», застрявшей в дорожной пробке в сторону центрального автовокзала, где Степанида Капитоновна родила двойню.
Несмотря на все заявления, дама не выглядела пострадавшей, и даже намёка на это не было. Да и украсть, как уже показалось Кириллу, у неё было нечего. Это можно было понять по её внешнему виду: грязная белая, вернее, когда-то белая, куртка и масляные волосы, выкрашенные в ядовито рыжий цвет.
— Пытался ограбить порядочную женщину! — продолжила она, тыкая пальцем. — А ведь я тебе ничего не сделала.
— Я… я… — пытался оправдаться парень, но дама явно не хотела слушать.
— В чём проблема? — глянул на происходящее только что подошедший милиционер, — очередное ограбление? Уже третье за сегодняшнее утро.