— Но вкусно же, — улыбнулся Крис и достал телефон. — Гавайскую ты не любишь, я помню.
— Я ее не понимаю, — покачал головой Джек, — к тому же ананасы сладкие. Мне лучше что-нибудь мясное.
— Ну вот есть двойная с говядиной и языком, будешь?
— Буду.
— А мне гавайскую, — он отправил заказ и продолжил расставлять книги.
Джек помогал ему — распаковывал коробки, вынимал тома, подавал, пустые коробки складывал и убирал в угол.
Они с Крисом еще неделю назад продумали, куда что встанет. Куда поставить электронное пианино, где в кабинете оборудовать второй стол. У Криса было действительно немного вещей. Больше половины коробок занимали книги.
— Помнишь пароль от вайфая? — спросил Джек, вскрывая коробку с надписью «Биографии».
— Нет, — ответил Крис. — Напомнишь?
— «Ev Sistr в Гильбоа не поют».
— Офигеть какой странный, — сказал Крис, как в первый раз. — Это город такой?
— Выдуманная страна между Францией и Германией. Вроде Эльзас-Лотарингии.
— Когда я впервые услышал Ev Sistr, — Крис принялся выставлять на полку биографии композиторов, — думал, это что-то боевое, марш или вроде того. Страшно разочаровался, когда увидел перевод.
— «Во славу сидра мы будем пить, во славу сидра будем петь…» — напел Джек. — Мне нравится. Не то что Me ‘zo ganet e-kreiz ar mor.
Крис задумался, вспоминая. Джек напел мелодию.
— А, это она! Просто название не могу запомнить. Красивая же мелодия.
— Но унылая, как ноябрь на севере. Кстати, Грен обязательно делает сидр осенью, у них много яблонь в саду, некуда девать урожай.
— Вау! — Крис восхитился. — И кальвадос делает?
— А как же. Вот увидишь, осенью нас будут регулярно дергать на сбор урожая. Причем осень начинается в мае, с первой черешней. И продолжается до марта, потому что сезон поздних апельсинов.
— Уверен, что сад затеяла Туу-Тикки, — улыбнулся Крис.
— Да, когда они только здесь поселились. Только она не подумала, что маленькие саженцы вырастают в большие плодоносящие деревья. И теперь не знает, куда девать урожай.
— Все равно здорово. У нас всего сада было — авокадо в кадке. Три плода за сезон. Мама ими очень гордилась. Давай я продолжу с книгами, а ты расставишь посуду, — предложил Крис.
— Мыть ее надо?
— Нет, я мыл перед упаковкой, а коробки чистые. Сполосни, если хочешь.
Посуды у Криса было ровно три коробки. Джек убрал в кладовку ненужный чайник — будет запасным, расставил в шкафчики чашки и тарелки, убрал кофе, чай и сахар, сунул в ящик ножи, ложки и вилки. Уже по посуде было понятно, что гостей Крис принимал не помногу и, наверное, нечасто — всего было по три штуки.
Решив, что пиццы, даже мясной, ему на ужин не хватит, Джек начал готовить салат с креветками. Достал вино, открыл подышать. Изучил пустующие ячейки в винном холодильнике и вздохнул: поездка в долину Напа была неизбежна. Впрочем, можно будет съездить с Крисом. Интересно, там сейчас сезон, или надо договариваться с отдельными фермерами? Или они привозят вино на фермерские рынки?
Из кабинета пискнул смской телефон Криса, и тот пошел открывать. Обменялся парой слов с курьером и внес в кухню две коробки.
— Вот, мясная твоя и с ананасами моя, — он поставил пиццу на стол. — Буду приобщать тебя к традициям американской массовой культуры.
— Для соблюдения традиций нам не хватает пива и спортивного канала. Которого, кстати, у меня нет.
— Зато у нас есть вино и вся моя фильмотека в облаке, — радостно ответил Крис.
Джек закончил с салатом.
— Я достану бокалы с драконами? — спросил Крис.
— Конечно. Там в подставке для вина белый мускат, попробуешь?
— Обожаю мускатные вина! — Крис был радостен и возбужден, как никогда.
— Никогда не пойму твоей любви к сладкому, — сказал Джек.
— Никогда не пойму твоей нелюбви к сладкому, — парировал Крис. — Я такой тощий, что, если я не буду есть сладкого, меня ветром будет сносить.
— Не прибедняйся, ты отлично сложен, — возразил Джек. — Мой любимый цвет, мой любимый размер…
Крис рассмеялся.
— Кстати, все забываю тебе рассказать. Помнишь, я говорил про Клару Хэрроу?
— Это та, которая не верит в гомосексуалов?
— Да. Так вот, она видела, как ты заехал за мной в мой день рождения и как мы целовались в машине. Специально вышла посмотреть. Потом несколько недель смотрела на меня, как на безногую собачку. Я сегодня зашел в секретариат сообщить, что меняю адрес, она там была и сразу вскинулась: это тот брюнет на синей машине? Крис, ты же понимаешь, что ты на самом деле би и не обязан? И понеслось! Еле свалил оттуда.
— Как бы ей аккуратно намекнуть, что это не ее дело?
— Я ей уже аккуратно намекнул, что, если она еще хоть раз поднимет эту тему, я напишу директору заявление о сексуальном преследовании на рабочем месте. Давно пора было.
— Почему же раньше не написал?
— Да жалел эту дуру.
— А тут перестал? Я хорошо на тебя влияю.
— Ты просто великолепно на меня влияешь. У Клары чуть глаз не выпал, когда я сказал, что переезжаю на Калифорния-стрит. Правда, сплетни пойдут, что я завел себе богатого любовника.
— Собака лает — караван идет. А ничего так пицца.
— От «Папы Вико», — сказал Крис. — Так что зря ты про то, что это не настоящая итальянская кухня. Там целая династия Грассо этим занимается. Если не врут, они еще в начале двадцатого века сюда переехали.
— Проверим, — усмехнулся Джек. — Может, там уже лет пятьдесят под этим именем работает дружное китайское семейство.
Он доел пиццу и салат, сунул посуду в посудомойку и закурил. Крису дым не мешал даже во время еды, и это радовало: в Сан-Франциско Джек начал курить регулярно.
— Я рад, что ты решился переехать, — сказал Джек.
— Я тоже рад, — Крис поднял голову и посмотрел на него. — Особенно тому, что можно будет когда угодно принять ванну, — улыбнулся он. — А то я десять лет по квартирам, где только душ.
— Кстати о ванне. Куда ставить твои туалетные принадлежности?
— Лучше в правую ванную, — ответил Крис. — Не будет утренней толкотни.
Джек кивнул, прихватил недопитый бокал вина и вышел в гостиную. Постоял у окна, глядя, как зажигаются вечерние фонари, и поднял раскрытую ладонь на уровень глаз. Сейчас, на волне радости и воодушевления — может, у него получится?
На ладонь легла колеблющаяся тень. Джек поднял голову. Над ним, стряхивая тонкую серебристую пыльцу с легким запахом лимона, взмахивал крылышками огромный, в две ладони, светло-зеленый с коричневыми прожилками мотылек. Длинные хвосты задних крыльев дрожали в воздухе. Джек никогда не видел таких бабочек. Даже не знал, что они существуют. Может, их и правда не существовало — таких. Может, это просто морок, фантазия Джека.
Джек пошел в кабинет. Мотылек летел за ним. Джек коснулся боковой стенки стеллажа, и мотылек послушно опустился на нее, расправил крылья и стал плоским — просто рисунком бабочки, а не живым насекомым.
А можно было бы сделать себе корону из бабочек. А можно было бы вернуться в Гильбоа, с Броком, Баки и их арсеналом пробиться в тронный зал и там сделать себе корону из бабочек, да такую, чтобы Сайлас ахнул.
Можно. Но совершенно не хочется. В Шайло кайнде прячутся по теням и король спит с включенными прожекторами. В Шайло королева все больше пьет, и совет министров поговаривает о медицинской комиссии для короля и принудительном лечении. В Шайло волнуется армия. В Шайло обсуждают регента для Залмана.
Джек не будет этим регентом. Не будет успокаивать армию. Не станет заставлять дворцового врача купировать запои королевы. Не станет просить Эшу отзывать кайнде.
Если династия, пожирающая своих детей и самых верных сторонников, схлопнется сама в себя, так тому и быть.
— Джек, — Крис подошел сзади и обнял Джека. — Все в порядке?
— Ты со мной, — ответил Джек. — Что тогда мне страшно?
The End.
8.11.2017 – 13.12.2017