Она поднимает глаза, её очки идеально сидят на носу. Можно сказать, что она пытается сохранить нейтральное выражение лица, но её презрение ко мне не является секретом. Как и все остальные, она не слишком любит Блэквудов. Во всяком случае, пока.
Рейфорд осторожно входит за ней, его седые волосы и слезящиеся водянисто-голубые глаза свидетельствуют о том, что ему очень нелегко пришлось в жизни. Может, они с Таем и братья, но у Тая хорошие гены. Или, может быть, он был достаточно умён, чтобы не связываться с амфетаминами, держаться подальше от лесопилки и жениться на хорошей женщине.
— Мисс Кинг, — приветствую я, открывая перед ней дверь.
Она смотрит на меня, её большие карие глаза сверкают даже в плохом освещении здания суда.
— Спасибо, мистер Блэквуд.
Рейфорд фыркает.
— Да, спасибо, Блэквуд, — передразнивает он, протискивается мимо меня и следует за ней внутрь. Этот придурок загораживает мне обзор. Но, по крайней мере, я улавливаю её запах. Я не знаю, какими духами она пользуется — или, даже если это не духи, — но она всегда пахнет так хорошо. Я вдыхаю её аромат, когда мы идем по центральному проходу, мимо пустующих потертых деревянных скамеек по обе стороны от нас. Она кладёт свой аккуратный блокнот на стол и просит Рейфорда сесть рядом с ней.
Тай и Бонни сидят в первом ряду и встают, когда я подхожу. Я указываю на комнату присяжных сбоку от зала суда и веду их туда, закрывая за нами дверь.
— Доброе утро, — говорю я, пожимая руку Таю, затем Бонни тепло обнимает меня.
— Доброе утро, Харт, — Бонни садится на один из двенадцати чёрных стульев на колесиках за столом, когда Тай скрещивает руки на груди и начинает расхаживать, — как всегда, в своей обычной манере.
Я присаживаюсь на угол стола.
— Они что-то подали прошлой ночью. Краткое изложение занимает несколько страниц. Я переслал его вам, и у меня в портфеле есть копия для вас.
— Захочет ли судья поговорить об этом сегодня? — интересуется Тай, проводя рукой по своим каштановым волосам. Я должен признаться, что для меня всё ещё несколько странно видеть его лично. Он никогда не выходит из закусочной, и до этого случая я никогда с ним не встречался, просто слышал его голос через окно, когда Бонни выкрикивала заказы. Но он красивый мужчина. С другой стороны, чтобы захомутать такую женщину, как Бонни, он должен быть таким.
— В этом заявлении было много сильных аргументов и мало прецедентного права, но он, вероятно, поднимет этот вопрос, да, и я могу с ходу оспорить его. Но судья Хьюстон, скорее всего, даст мне время подготовить ответ. И скорее всего, это не понадобится делать до окончания праздников. В двух словах, Рейфорд настаивает на половине доли от продаж яичного коктейля, который вы делали последние три года. Он сократил свои претензии наполовину, так что это хорошо. Но, учитывая тот факт, что вы не чувствуете себя обязанными ему чем-либо...
— Нет, — отвечает Тай, отходя на несколько шагов. — Ни за что. Этого не будет. Бонни вложила все силы в создание этого побочного бизнеса, — он поворачивается и кладёт руку на плечо жены. — Это она заслуживает прибыли. Не я. И точно не Рейфорд. Только потому, что это изначально был рецепт нашей матери, не дает Рейфорду права пытаться взять то, что мы создали с его помощью, — говорит он, повышая голос достаточно сильно, чтобы Рейфорд и Элла могли слышать. — Чёрт возьми, он даже не навестил маму в доме престарелых перед тем, как она умерла. Ни копейки денег ей не дал. Даже не потрудился прийти на похороны.
Бонни похлопывает его по руке, затем прижимается к ней своей тёмно-коричневой щекой.
— Тай, не заводись снова. У нас есть Харт. Он разберется с этим для нас.
Он наклоняется и целует её в макушку.
— Ты права, — вздыхает он. — Ты всегда права.
Бонни поднимает на меня взгляд.
— Я надеюсь, ты это записал.
Я улыбаюсь:
— Нет, но я с радостью засвидетельствую то, что он только что сказал.
***
— Подводя итог, ваша честь, Рейфорд подвергся остракизму со стороны своей семьи из-за своей зависимости. Он признаёт, что вёл себя не особенно мудро в своей жизни, но последние два года он так же был чист. Теперь, когда он отвернулся от того, что привело его к неприятностям, он хочет начать всё сначала. Половина денег от бизнеса с яичным коктейлем позволит ему это сделать, — произносит она, стоя прямо перед судьей и давая мне отличный обзор на её вид сзади.
— И теперь, особенно с приближением Рождества на следующей неделе, дух праздника позволяет вынести решение по этому вопросу в пользу мистера Рейфорда Хока. Это еще более актуально, учитывая тот факт, что Бонни и Тай Хоук расширили свои поставки яичного коктейля в этом году. Он продаётся в магазинах, расположенных так далеко, как Бирмингем и Даллас. Половина того, что они зарабатывают на этих продажах, по праву принадлежит Рейфорду в соответствии с завещанием их матери. Активы должны быть разделены между ними, и этот семейный рецепт является активом.
Судья Хьюстон смотрит на неё поверх очков для чтения, его седые брови выделяются на фоне тёмной кожи.
— Так вот почему я здесь? Из-за этого аргумента? Я не понимаю, почему вы попросили о срочном слушании за неделю до Рождества. Может быть, в Азалии всё по-другому, но здесь мы не работаем на Рождество. Вот для чего нужны праздники.
Она открывает рот, чтобы ответить, но он снимает очки, бросает на неё строгий взгляд и жестом показывает ей сесть обратно за столик. Она благоразумно следует его указаниям и садится.
Повернувшись ко мне, он спрашивает:
— Харт, у тебя есть ответ на всё это?
— Конечно. В конце концов, мне платят за то, чтобы я говорил, так что чем больше слов я могу сказать, тем лучше я делаю свою работу.
Судья Хьюстон кивает и машет мне очками.
— Продолжай в том же духе. Я собираюсь уехать в Дестин до того, как выпадет снег.
— Неужели действительно пойдет снег? — переспрашиваю я.
Я слышал прогноз погоды и решил, что радиоведущие просто дурачатся.
Он поворачивается к судебному секретарю.
— Занесите это в протокол, мистер Грэм. Харт Блэквуд думает, что судья — это метеоролог.
— Да, сэр, — кивает судебный секретарь и стучит по клавишам.
Элла опускает глаза, чтобы скрыть улыбку. Жаль, потому что она у неё очень красивая.