Голос Паскуалино за дверью: «Иду, иду, Лукарье… Кстати, твой сын и подтяжки мои стащил!..»
Лука (теряя терпение). Какие еще подтяжки? У меня жена умирает! Давай, живо!
Паскуалино быстро входит, придерживая руками сваливающиеся брюки.
Паскуалино. Что, умерла?
Лука. Не знаю… Холодная-холодная.
Паскуалино. Сейчас принесу уксусу! (Выходит.)
Лука (почти плача). Кунче, хоть одно слово! Это я, твой Лукарьелло!
Кончетта (постепенно приходя в себя). Ах…
Лука. Тише, она открывает глаза… Говори, Кунче… Все, что хочешь… Как ты себя чувствуешь?
Кончетта (слабым голосом). Немного лучше.
Лука. Черт побери, ну ты и напугала меня!.. Самому чуть плохо не стало… (Нинучче.) Ну, так что случилось?
Нинучча. Ничего.
Входит Паскуалино со стаканом в руках.
Паскуалино. Вот уксус.
Лука. Уже не надо, ей лучше.
Паскуалино. А что произошло, если не секрет?
Нинучча. Ничего. Ничего.
Лука. Бесполезно спрашивать. В этом доме никто ничего не должен знать.
Паскуалино. Лукарье, твой парень и подтяжки мои стащил.
Лука. Ну что ты хочешь от меня, Паска?! Возьми мой ремень. Да, ищи себе комнату… Что я тебе могу еще сказать?
Паскуалино. С умом надо детей воспитывать… Вырастили вора… (Уходит.)
Звонок в передней.
Лука. Я открою… (Нинучче.) Посмотри за матерью. (Кончетте.) Теперь лучше?
Кончетта утвердительно кивает.
Надо же… Лицо стало белое-белое… (Смотрит на игрушку.) Нда… Придется заново все переделывать!
Нинучча (с упреком). Папа, как ты можешь сейчас думать об игрушке?!
Лука. Да я просто так сказал… Столько работы — и все впустую… (Идет в переднюю, но останавливается перед изображением мадонны над комодом и снимает с головы кепку.) Спасибо! (Выходит.)
Нинучча (нежно шепчет). Мама…
Кончетта (приподнявшись на подушках). Ты моей смерти хочешь. Как ты могла написать своему законному мужу, что любишь другого и собираешься бежать с ним! Ты же знаешь его, он шутить не любит. Убьет тебя, как только узнает! Лучше иди сюда. Поклянись, что не отдашь ему письмо, что помиришься с ним и покончишь со всем этим раз и навсегда. Поклянись мне, дочка моя! (Смотрит с мольбой на дочь.)
Нинучча (расчувствовавшись, тронутая словами матери). Клянусь вам, мама.
Лука входит с Николой.
Лука. Чуть-чуть не померла!
Никола. Что вы говорите? (Встревоженный, подходит к Кончетте.)
Лука. Вдруг почувствовала себя плохо… (Замечает, что из под пиджака Николы выглядывает край сорочки.) Я так и знал — опять вы поссорились… Но так и не понял, из за чего. (По-приятельски и доверительно берет Николу под руку.) Мне все можешь говорить… С женщинами трудно договориться, сам понимаешь… А мне все можешь выложить. Так что у вас стряслось?
Никола (смотрит на него). Нет… ничего.
Лука (про себя). И он из той же компании… Прямо заговор…
Никола (Нинучче). Что, будем продолжать эту комедию? Дуться друг на друга, как влюбленная парочка? Я человек серьезный!
Лука (все время смотрит на сорочку Николы). Вот и я говорю… ты человек серьезный…
Кончетта (встает с постели). Это было недоразумение… Помиритесь…
Никола. Что касается меня — то я готов. Это она никак не хочет понять…
Входит, ни слова не говоря, Неннилло.
Лука (увидев сына). Ты здесь? Ты что, вернулся?
Неннилло. Вот отпраздную рождество и уйду. (Садится на кровать.)
Лука. Вот тоже подарок!.. Николино, дорогой мой, не повезло мне с детьми. (Кончетте.) Ты только не волнуйся, Кунче, не принимай близко к сердцу, но это твоя вина! Слишком много возилась с ними… А я… Я тоже, не скрою, слаб оказался… Вот они и сели на голову… А теперь пожинай плоды. Ну да ладно, помиритесь, не смешите людей! (Нинучче.) Давай мирись с мужем!