— Есть вопросы? — спросила я.
Тридцать пар глаз смотрели на меня. Вопросов не было. Эти дамы не спешили прийти на помощь.
Я не могла просто стоять и молчать.
— Разумеется, есть некоторые моменты… к примеру, не стоит начинать главу словами: «Прошло девять месяцев…»
В последовавшей паузе я услышала, как стрелка настенных часов отсчитывает секунды. Пот уже тек по спине.
— И не используйте поговорки, — выдохнула я.
— Подождите! — не выдержал кто-то из задних рядов. — Вы говорите «не используйте поговорки»? То есть мы должны не касаться целых пластов человеческой речи.
Зал загудел.
— Да, а что делать, если действительно прошло девять месяцев? — спросила еще одна писательница.
И когда я подумала, что мне ничего не остается, как с позором бежать с этой трибуны (и, возможно, бежать всю жизнь), над головами поднялась рука.
— А если ваш сюжет — «лексус»[53] и он все равно ломается? — спросила женщина.
Писательницы засмеялись, напряжение чуть спало. К сожалению, теперь они ждали ответа.
У меня его не было.
Дерьмо! Я сглотнула слюну.
— Я думаю, в этом случае… — Я посмотрела на дорогущие карточки, которые лежали передо мной. Вроде бы все тезисы уже использованы. Как же мне хотелось провалиться сквозь землю!
В голове царила полнейшая пустота.
— Ну… я бы сказала…
— Найди хорошего механика, Мэри, — пошутил кто-то.
Вновь смех. Но я подумала, что эта женщина своей шуткой бросила мне спасательный круг.
— На самом деле… — я старалась говорить как можно медленнее, чтобы использовать время по максимуму, — это правильно. Когда ты уверена, что сюжет хорош, но что-то не складывается, лучше всего проконсультироваться с толковым человеком. С тем, кому ты доверяешь. С людьми, которые первыми читают твое новое произведение. С лучшей подругой-писательницей.
Головы закивали. Впервые за десять минут. Наконец-то я сказала что-то вразумительное.
И вот тут, как по мановению волшебной палочки, мне открылась истина. Советы таких, как я, о том, как писать, этим женщинам не требовались. Конечно, существовали редакторы, лекции которых о сюжете они, раскрыв рот, могли бы слушать часами. Я к таковым не относилась. Во мне они видели всего лишь посланницу Нью-Йорка. И единственное, что я могла сделать, — дать новый импульс к работе.
Я глубоко вдохнула.
— Знаете, я могу стоять здесь до вечера и рассуждать о писательском мастерстве, но вы знаете лучше меня, что каждая история индивидуальна. Нет универсальной формулы — мы все это слышали, не так ли? Какая может быть формула для написания любовного романа? Люди постоянно задают этот вопрос.
Они ждали продолжения.
— Однако формула есть, только совсем не та, о которой думают люди. Формула — творческий потенциал писателя.
— Точно, — выкрикнул кто-то.
— Плюс преданность делу и целеустремленность.
Господи, я шла тропой Флейшмана. Но ведь срабатывало. Слушательницы кивали. В задних рядах кто-то даже захлопал.
— Плюс время. Вы понимаете, время, которое кто-то из вас выкраивает рано утром, до того, как дети уйдут в школу. Или поздно вечером, когда дети уже спят.
К концу часа вопросов и ответов, выложив практически все постулаты Флейшмана, я целиком и полностью завоевала их доверие. Они превратились в паству, я — в проповедника, из уст которого они внимали истине. Когда я сходила с трибуны, мне хлопали, улыбались. Несколько женщин подошли, чтобы поговорить.
Пожилая дама с короткими седыми волосами пожала мне руку.
— Это вас вырвало в самолете?
Пришлось признать, что меня.
— Воздушная болезнь.
— Дай вам Бог здоровья, — сказала другая женщина. — И полет был долгим.
«Он кажется особенно долгим после того, как ты забрызгиваешь завтраком соседку по ряду», — могла сказать я им.
— А потом вы смогли прийти сюда и произнесли такую чудесную речь!
«Чудесную речь»! От чувства благодарности я чуть не зарыдала. Писательницы, которые собрались вокруг меня, кивали и улыбались, я буквально купалась в волнах их любви.
Я покидала конференц-зал (тот самый, куда сорока минутами раньше вошла с энтузиазмом смертника, ступившему на последнюю милю[54]) с ощущением, что выросла до десяти футов. Новые туфельки, до этого крайне неудобные, несли меня как по воздуху. Парила и моя душа. Все-таки я не провалилась!
Барбара Симмонс, организатор конференции, которую, я поняла это по прибытии, разочаровало отсутствие Риты, выловила меня в вестибюле отеля.
53
«Лексус» — подразделение корпорации «Тойота», которое выпускает более дорогие и, соответственно, еще более надежные автомобили.
54
Последняя миля — так называют расстояние от камеры смертника до места приведения приговора в исполнение.