— Слышала. И знаешь, что из этого выйдет?
Я покачала головой.
— Ничего.
— Меня это вполне устраивает, — заявила я. — Мы только друзья.
Она бросила зубную щетку в миску с мыльной водой. Послышался плеск. Брызги полетели на пол.
— Чушь собачья. Не ври, что ничего не ждешь.
— Не жду.
— Как раз ждешь, но тебя постигнет разочарование. И не один раз.
— Откуда ты знаешь? Можешь увидеть, что у него в сердце?
— У него в сердце! Неужели мы по-прежнему подростки? Я сужу по его действиям. И вижу, что это человек, которому глубоко наплевать на нас обеих. Ты этого не замечаешь. По-прежнему ослеплена сиянием, которое окружало его в колледже, где Флейш был крутым парнем, обратившим на тебя внимание. Там мы все твердили о своих надеждах и честолюбивых замыслах. Но теперь я пытаюсь реализовать мечты и пашу как проклятая, ты пашешь как проклятая, а Флейшман по-прежнему болтается без дела и болтает о своих честолюбивых замыслах. Он — Питер Пэн с зудом писательства.
— Писать не так-то просто.
— Ты думаешь, легко стать дизайнером по свету? Или редактором? — Она покачала головой. — Дело не в том, что я не люблю этого парня, хотя, надо признать, терпение мое на исходе. Мне просто не хочется больше быть его служанкой.
— Тогда поднимись с колен и перестань скрести плинтусы, — предложила я. — Не делай того, что можно не делать.
— Но если я этого не сделаю, никто не сделает. Я больше не хочу так жить.
— Другими словами, в любом варианте ты в проигрыше. Это плохо.
Она привалилась к стене.
— Думаю, я схожу с ума, Ребекка.
И действительно, выглядела Уэнди не ахти. Работа и учеба — удовольствие маленькое. А она тянула эту лямку годами. Я чувствовала, что в этот уик-энд добавила подруге забот. Не следовало мне сравнивать ее с Джоан Кроуфорд.
— Не сдавайся, Уэн. Еще год, и ты в дамках.
— Еще год, и я, возможно, стану еще одним безработным дизайнером по свету и смогу сосредоточиться на работе в кофейне. — Она шумно выдохнула. — Знаешь, как много женщин хотят выйти замуж, но дальше отношений дело у них не идет?
Я кивнула.
— Мне же нужна хорошая квартира, и я хочу зарабатывать деньги.
— Все у тебя будет, — Я нервно посмотрела на телевизор и потянулась к пульту дистанционного управления. — А пока ты бы перестала смотреть этот канал.
— Сама знаю. Он как героин для одержимых собственным домом.
— Такое ощущение, что мы все боремся с довольно-таки странными зависимостями.
Она поджала губы, бросила взгляд в сторону закутка Флейшмана.
— За исключением некоторых. Кое для кого это всего лишь игра. — Она посмотрела на меня, в глазах появилось сочувствие. — Будь осторожнее, Ребекка. Мы живем в жестоком обществе. Оно выбрасывает людей.
Бедная Уэнди. Вот к чему приводят нагоняющие тоску пьесы, даже если ты занимаешься всего лишь освещением сцены.
В понедельник утром, по пути на работу, я наткнулась на Риту, стоявшую в наружном офисе. Она выдохнула облако дыма, через которое мне предстояло пройти, — этакий коврик перед дверью.
— Как съездила?
— Неплохо.
Теперь, когда я вернулась домой, этот уик-энд, пожалуй, стоило отнести к достижениям. Никогда я так не радовалась, входя в здание, потом в кабину лифта (надеясь на встречу с Красавчиком). Ноги сами меня несли. Но каблуки налились свинцом, когда открылись двери кабины и я увидела лицо Мюриэль.
— Я сказала подруге, что в этот уик-энд ты уезжала на конференцию и скорее всего не успела прочитать рукопись. — А на лице читалась надежда, что ее предположения не оправдались. — Я не ошиблась?
— Прочитаю на этой неделе, — пообещала я.
Опять забыла основополагающее правило: никогда не давай обещаний.
Направилась к своему кабинету с твердым намерением снять с полки «Ранчера и леди», но большую часть утра составляла финансовый отчет о командировке. Вычла половину Флейшмана за обслуживание в номере и стоимость коктейлей, которыми этот мерзавец угощал писательниц в баре, а потом попросил записать на мой счет.
В десять часов зазвонил телефон. Лайза, помощница Мерседес.
— Мерседес хотела бы с тобой поговорить.
На мгновение у меня остановилось сердце.
— Когда?
Короткая пауза, затем:
— Можно прямо сейчас.
— Хорошо. Уже иду.
После того как на ватных ногах я приблизилась к столу Лайзы, та махнула рукой: мол, путь открыт.
Я постучала в дверь кабинета Мерседес.
— Entrez-vous![60]
Я приоткрыла дверь.
Мерседес посмотрела на меня и улыбнулась: