— Ты что наделала, дура! — и звук пощёчины.
Мир начинает мелькать, трястись, вибрировать, какие-то звуки больно застучали в перепонку. Это меня трясёт за плечи Дюха:
— Миха, Миха, догоняй его, иди уже, не стой, он ведь может…
И вдруг удар! Отлетаю от Дюхиного кулака. Включается сознание, вижу растерянную Ленку с красной щекой и осоловелого друга:
— Миха, беги уже! Блядь! Долбоёб недоношенный! Ты что стоишь?
Последнее — дошло! И я побежал. В спину слышу визгливый голос Марты Ивановны:
— Замиралов! Как ты можешь? Что это за выражения?
========== часть 15 ==========
***
Куда бежать? Налево, до конца коридора, дёргаю все двери подряд, всё заперто. Обратно, направо, в туалет. Дёргаю кабинки, в одной ссыт Лёха, он изумлён. Я бегу дальше, сначала сую нос на третий этаж, там темно, заглядываю в переход к спортзалу — темно.
Бегу вниз в гардероб. Лабиринт из наших шкафчиков — никого; как идиот, несусь к его шкафчику, зачем-то пытаюсь открыть… Соображаю: переход к столовой! Бегу туда, по дороге заглядываю в девичий туалет. Зачем? Останавливаюсь только у закрытой двери столовой. Обратно. Стучусь в учительскую… там пусто! Только тётка-сторожиха на первом этаже.
— Вы мальчика, такого с розовыми воло… нет, ну мальчика не видели, никто не выходил?
— Был мальчик, только он не выходил, а выбегал, без верхней одежды…
Как без верхней одежды? Ах да, мы раздевались не в гардеробе! Чешу назад в класс, там почему-то никто не танцует и не радуется, все вылупились на меня:
— Ты не нашёл? — это Муха кричит.
— С ним что-то случилось? — это Марта Ивановна кричит.
— Что ты ищешь? — это Дюха кричит.
— Куртка его, где она? — это я кричу.
Всем классом кинулись разгребать куртки, нашёл! Побежал назад, к выходу, прихватив и свою куртку тоже. Во дворе темнеет, Янку не вижу, бегу за школу — там нет. Выбегаю за ворота — нет. Он не мог домой пешком уйти, он далеко живёт. Бегу на парковку, вдруг он рядом с моей машиной?..
Стоп! Любимая подворотня, в углу огонёк, кто-то курит… заворачиваю, подхожу.
— Ян! Твоя куртка!
Он смотрит на меня равнодушно, забирает куртку и отворачивается.
— Ян! Ты не можешь ей поверить, она просто мне мстит, мы трахались с ней осе… — я осекаюсь, говорю опять не то! — Ян! Что мне сделать, чтобы ты мне поверил?
Он садится на корточки, но на меня не смотрит, продолжает курить.
— Что мне сделать, Ян? Как всё исправить?
И он говорит:
— Ты всё исправил, что хотел. Ма-ла-дец! А теперь отъебись.
Это говорит не Ян! Не может этот оленёнок Бэмби говорить такие слова. Он режет по живому.
— Ян, давай поговорим, серьёзно. Из-за какой-то ерунды ты всё перечёркиваешь. Я тебя люблю!
— Это просто слова. Уходи. Не могу видеть тебя.
— Ян, я не уйду, я не могу допустить… я боюсь за тебя!
— Не дождёшься! Не сдохну. Невелика потеря. Уходи!
— Я не уйду!
— Твоё дело…
Его глаза, сияющие чёрные плошки — они не сияют, они зияют. Он их прячет от меня. Но получается плохо, нет длинной чёлки. Выбрасывает окурок, пытается обойти меня, я пытаюсь удержать, он шипит:
— Руки свои убери!
Я отступаю, появляется «бэха». Блядь, чёрная «бэха» — это катафалк моей любви. Как это могло случиться? Последняя попытка:
— Я люблю тебя, Янка!
Он не оборачивается, но отвечает:
— А я нет. Ты хотел слышать, вот и слушай.
Садится в машину и уезжает. Я подбираю его окурок, тот ещё теплится, недокурено много. Вдыхаю смрад глубоко, начинаю кашлять, рывками, толчками, захожусь, из глаз слёзы, горло раздирает, ещё раз вдыхаю, и опять приступ кашля. Как бы откашлять сердце? Что же это за орган такой, что так ноет? Звонок по телефону! Яночка? Нет. Дюха:
— Ты где?
Сквозь кашель отвечаю ему:
— У парковки.
Уже через минуту Андрей прибежал, удивлённо разглядывая меня, спросил:
— Ты разве куришь?
— Нет, кашляю…
— Видел его?
Я киваю головой.
— И?
— Он ненавидит меня.
— Ну, он хоть в адеквате? Он ничего с собой не сделает?
— Дю-ю-юха! Это я не в адеквате, ты не видишь? Это я с собой что-нибудь сделаю!
— Миш, ты чё? Прекрати.
— Я не знаю, как прекратить.
Дюха обнимает меня и хлопает по спине:
— Всё образуется. Ты что-нибудь придумаешь! И Миш, прости меня, что я Ленке всё рассказал.
Я тоже хлопаю его по спине и сажусь к стене на корточки:
— Дюха, я ведь люблю его. Я так сильно люблю его! Он как наркотик, как зависимость. Кто же ожидал, что так всё будет…
— Неужели он такой классный?
— Он необыкновенный! И мне казалось, что он любит меня тоже… А он говорит, что нет.
— Он любит тебя, Мишка. Всё время, что он учился у нас, он разговаривал из класса только с тобой. Ты не замечал? Даже во время избиений он отвечал только тебе. К нему девчонки много раз подкатывали, ты просто не знал. Он делал вид, что не слышит и не видит их. Я уж не говорю про то, как вы азартно лапали друг друга на физре… Как он смотрел на тебя, когда ты у доски. Ты — единственный, кого он слушался. Это любовь, братан!
— Так было заметно?
— Да. Знали все. Мы велели всем молчать.
— Ты меня презираешь?
— Ты мой друг, я на твоей стороне. Вы хоть спали с ним?
— Да.
— И каково это с парнем?
— Каково с парнем, не знаю, а с Янкой… сложно всё. Просто люблю его.
Тут курить начал Дюха.
— Завидую тебе, Горбатов!
22 марта
Звоню Янке каждые пятнадцать минут: «Номер абонента отключён или временно недоступен». Звоню на домашний — длинные гудки, никто не берёт.
Еду к нему домой. Открывает удивлённый Сан Саныч. Спрашиваю:
— Ян дома?
— Да, наверху.
Буквально отталкиваю мужчину, бегу к нему в белую комнату. Ян лежит на кровати в домашней одежде (он совсем другой с этими волосами!), в ушах наушники. Лицо сосредоточенное, смотрит в потолок. Увидел меня и никак не отреагировал. Опять уставился в потолок. Я не буду его силой тормошить, подожду. Сажусь в синее кресло, смотрю на него, жду. Мы не меньше часа так провели. Потом он резко встал, снял наушники. Я попытался что-то сказать, но он вышел из комнаты. Я остался в кресле. Ещё час он где-то ходил. Когда, вернувшись, увидел меня, на лице мелькнуло некое удивление. Он стал раздеваться, как будто меня нет в комнате, доставать из шкафа одежду. Он собирался на улицу. Когда оделся, пошёл на выход, я — за ним. Во дворе он сел в машину. Сан Саныч пожал плечами и, проходя мимо меня, тихо сказал: «Мы в больницу. К психиатру».
К Светуле? Ему всё же плохо?
Еду за ними. Жду у подъезда поликлиники. Когда он вышел, я хотел было подняться и со Светулей поговорить, но передумал, Янке это не понравится. Он меня по-любому заметил.
Еду домой, пропускаю тренировку, лежу тупо на кровати, ничего не хочу.