Маргарет, оказалось, принесла с собой сверток. А я и не заметила, сплю на ходу. Теплая вода подарила телу блаженство. Я постирала ношенную рубаху, одела чистую. Няня помогла промыть мои волосы, оставили на ночь их распущенными. Маргарет помылась и ушла спать.
Я сидела на кровати, скрестив ноги по-турецки. Теплый ветерок приятно холодил кожу, играя с волосами, на темном тебе сияли россыпью звезды, завораживая своей яркостью. Вот бы сейчас плед, кресло и сидеть на улице, созерцая это великолепие.
Ничего, я все смогу.
Сегодня заканчивается второй день туи. Всего семь дней, как и на Земле. Климат мягкий, холодов почти нет. Снег бывает в горах и в некоторых местах больших земель. В этом королевстве снег видели несколько раз за всю историю. Сейчас середина весны (вайсы), реки не ледяные, можно купаться. В конце туи помоюсь нормально, все равно, что в реке.
На небе всегда два дневных светила - это бог отец, большое желтое светило, и богиня мать, средних размеров оранжевое светило. Ночью на небе белое светило – богиня смерти Хель, раза в три больше земной луны. Ночное светило дает много белого света, чтоб души умерших прятались в тени, не мешая жить живым. Так считают люди.
Сегодня второй день туи. Надеюсь скоро нормально помыться хотя бы в реке, уже тепло. В сезоне так же по три месяца. Времена года называют так: лето – кетон, осень- намар, зима- винтрон, весна- вайса. По три месяца в каждом: первый, второй, третий. Месяц называется ригон.
Спать, спать, спать…
15. Разговор в кабинете.
Проснулась снова рано. Сделала зарядку, как и вчера. Сегодня обошлось без падений, правда, и отжиманий не вышло нормальных. Домыла туалет, взбодрилась холодной водой после. Рубаха на окне за ночь высохла. Свернула ее трубочкой и положила в сложенное одеяло. Попробую так.
Пришла Маргарет. Интересно, долго она меня будет еще сопровождать? Оказалось, да. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Вокруг полно не особо любящих меня субъектов.
Сегодня на страже стоял тот паренек, что очень не понравился мне. Ясно, ночью буду спать чутко.
На кухне за ночь ничего не изменилось. Унылые лица вокруг не добавляли оптимизма. Внутри поселилось ощущение, что спокойным день не будет. Интересно, откуда ждать гадостей?
Бурду на завтрак есть не стала. Не могу. После завтрака ко мне подошел слуга, опекун желает меня видеть. Ну, давно не виделись. Отказаться я не могла, пошлепала в кабинет отца. Вигмар окопался там.
Слуга вошел первым и доложил о моем приходе. Я осталась стоять в коридоре. Показушник. Вошла, когда меня пригласили. Огляделась.
При отце здесь было лучше. И это не преувеличение. Кабинет был большой и имел пятиугольную форму.
При входе, по центру, стоял добротный стол из редкой породы дерева, украшенный резными узорами, словно змейками, и блестел начищенными боками, как-бы красуясь в свете солнца. Слева в нем были три столбика маленьких квадратных ящичков, справа выдвижные прямоугольные полки. Отец сам спроектировал этот стол под свои нужды. В мелких ящичках всегда хранились базовые детали для его творчества. «Никогда не знаешь,- часто говорил он,- где тебя настигнет просветление. Нужно быть готовым и иметь все под рукой.»
Рядом со столом стояло хозяйское кресло с высокой спинкой из того же дерева, оббитое кожей, и два гостевых кресла поменьше с другой стороны. Раньше на столе стоял увеличительный прибор с множеством линз, чтоб видеть мелкие детали. Сейчас его не было, как и многих других нужных или просто милых вещей. За столом было большое двустворчатое окно с плотными шторами темно изумрудного цвета и небольшой шкаф с книгами.
При входе слева был большой камин из бледно зеленого мрамора, ныне весь в копоти и гари. При родителях на камине стояли памятные вещицы: первый студенческий артефакт отца, мои корявые попытки простейших артефактов, пучки лекарственных трав вместо цветов, инициатива Роззи.
Сейчас там стояли немытые стаканы из-под крепкого алкоголя. Наш семейный портрет, висевший над камином, заменил портрет Вигмара. Художник ему явно польстил, изобразив опекуна во всех активных артефактах рода Блэк.
Рядом с камином стояли уютные кресла с глубокими спинками, как-бы обнимающими со всех сторон сидящего человека, и лавандовыми подушками. Между ними стоял изящный столик на витых ножках. Старинные напольные вазы были давно проданы.
При входе справа была большая арка, почти во весь кабинет шириной, ведущая в соседнюю комнату. Пол там был на возвышении, нужно было подняться на одну ступеньку. Это место было оборудовано для матери, чтоб не разлучаться надолго даже при важных делах. Отец и мать были вместе всегда, за исключением лаборатории отца, в которой он творил порой взрывоопасные артефакты и составы.